Посланники сами посменно вели кабриолет, поэтому я опять ехала на заднем сиденье рядом с кофром, и на ночь мы для отдыха нигде не останавливались, я так и дремала в коляске.
- Вы ведь впервые в столице, леди? - спросил у меня пожилой и толстый посланник, когда к исходу вторых суток пути мы ехали по улицам стольного города, именуемого Плиссанда.
Я кивнула.
- И как вам? - с любопытством посмотрел он на меня.
- Приятный город, - прикрыла я зевок ладонью.
Толстый был разочарован, видимо он ожидал, что я зайдусь в восторге при виде необычно широких улиц или трамвая из двух вагончиков.
- Красивые фонари, флюгеры, и вывески на домах хорошо подсвечены, - добавила я, чтобы его немного утешить.
- Люди тут состоятельные, некрасивых вывесок быть не может, - вставил реплику сидящий за рулём тонкий.
Королевская резиденция находилась как бы на острове, обведённая и отрезанная от остального города нешироким каналом. Наша коляска проехала по красивому выгнутому мостику и после предъявления пропуска одетому в форму гвардейцу, въехала в раскрывшиеся перед нами ворота. Мы обогнули большой фонтан и остановились у ворот дворца. Приехали.
- Оставьте ваш сундук, леди, о нём позаботятся слуги.
Внутри мы поднялись по широкой светлой лестнице на второй этаж и прошли по просторному коридору. Служащий дворца с круглым пенсне на носу сходил доложить о моём приезде лично его величеству, и меня сразу пригласили на семейный ужин, который, по его словам, только что начался.
- Нет, мне надо умыться с дороги и переодеться, - заартачилась я.
На заднем сиденье быстро двигавшейся открытой коляски, несмотря на имеющееся лобовое стекло, мои волосы всё-таки трепал ветер, потом я спала, скрючившись и лёжа головой на кофре, на мои руки и лицо попадала дорожная пыль, и я вовсе не желала предстать в таком помятом виде перед монаршей семьёй этой страны. Тем более, для ужина. Первое впечатление - самое запоминающееся. Да, я понимала, что сама по себе, без моего дара, не представляю для короля ценности, а дар в умывании и причёсывании не нуждался, но он был неотъемлемой частью меня. Ну или я была к нему неотъемлемым приложением, как посмотреть.
Служащий оторопело поверх пенсне поглядел на меня. Я могла читать мысли на его лице. "Как она посмела, какая-то нищенка, даже не представленная ко двору... Хотя если она будет тут вместо старика Жаргала, а тот вообще никогда не признавал слова "нет"... Однако пока что она - не Жаргал, а только студентка... Но замашки у неё уже Жаргаловские. Придётся учитывать".
