Что бы это значило? Что Ширалиев уже вел со мной какие- то разговоры о сверхсрочной службе, а это делало лишними хлопоты, сопряженные с экзаменами? Честно скажу, не помню.
«Мишка, говорите, лепит хорошо? Героический ребенок, я всегда был о нем самого лучшего мнения! Не предсказывал ли я ему блестящего будущего? Судя по фотографии, он стал роскошным вьюношем, само собой разумеется, что все дамы, начиная от 7-го класса и ниже, хиреют не по дням, а по часам от тоски по нему. Шевелюра у него роскошная. Только вот с бицепсами, как я вижу, не блестяще. Надо бы ему плюнуть на все его болезни и заняться спортом. Такой ослепительный молодой человек должен быть развит всесторонне. Товарищи, товарищи,—этому обормоту скоро будет 15 лет... Скандал... Мне уже 20, почтенный возраст. <...>
Между прочим, морозы последнее время не только у вас. Если в Ленинграде до -30°, то и Алзамай не отстает. Здесь на два десятка градусов прохладнее. Хоть мы люди и закаленные, а все-таки это противная вещь. Иногда приходится ходить в Алзамай пешком, когда машин нет. Чудная картинка! Самому не холодно, если быстро идешь, я гуляю в полушубке, но через пять минут ходьбы замерзает нос. Отогреваешь его рукой. Рука становится как деревяшка, в перчатке ее уже не согреешь. Приходится засовывать ее в карман брюк. Там она постепенно оттаивает. Снова мерзнет нос, греешь его уже другой рукой, та в свою очередь коченеет и т. д. Так, чередуя руки, движешься крупной рысью. Веселое зрелище».
По воскресеньям в главном клубе Алзамая происходили танцы.
В один из таких дней я познакомился там с худенькой симпатичной девушкой, которая обратила на себя мое внимание прежде всего своей шубкой синего цвета — очевидно, верх был искусственной кожи. В клубе в тот раз было холодно, и танцевали не раздеваясь. Танцевали под патефон. Мы договорились, что и в следующее воскресенье я приду и мы встретимся. В следующее воскресенье мороз был -50°... Но не мог же я обмануть девушку в такой шубке! Тем более что в Алзамай за продуктами шла машина.
На танцы в полушубке и валенках не отправишься. В сильные морозы алзамайские патрули не так строго соблюдали устав строевой службы, и можно было появляться там одетым не по форме. Я надел шинель, начистил сапоги. У меня уже были для таких случаев перешитые брюки, напоминавшие галифе. Такое нарушение формы никакой мороз не извинял, но патрули меня знали, знали, что я в некотором роде на особом положении, и вряд ли стали бы придираться.
