Вдоволь наигравшись, шестеро остальных детей гуськом зашли в комнату к бабушке, чтобы получить пожелание спокойной ночи и леденцы. Она неуверенно взглянула на внуков сквозь пламя свечей — будто о чём-то раздумывала.
На следующий день Энн пожаловалась ей, что Генри пропал.
— О боже! Значит, мы его какое-то время не увидим. — Старушка на мгновение призадумалась. — Но помни, и остальным передай, чтоб не совали носа в дубовый сундук.
Однако Матильда никак не могла забыть своего брата Генри. Без него игры стали не в радость, и она, днями слоняясь по дому, всё думала, где же тот может быть. Но так ничего и надумала, только таскала за собой в голых ручонках деревянную куклу и напевала под нос. И вот, одним солнечным утром, Матильда заглянула в сундук, и он показался ей таким благоуханным и загадочным, что она прижала к себе куклу и улеглась на розовый шёлк, совсем как Генри.
Итак, теперь в доме играли только Джеймс, Вильям, Харриет и Доротея.
— Возможно, мои дорогие, Матильда с Генри однажды вернутся, — говорила им бабушка. — Либо вы отправитесь к ним сами. Смотрите, не забывайте моё предостережение.
Харриет с Вильямом, сдружившись, играли в «тили-тили-тесто, жених и невеста», а Доротея с Джеймсом пристрастились к таким дикарским забавам, как охота, рыбалка и битвы.
Тихим октябрьским днём Хэрриет с Вильямом тихонько болтали в гостевой спальне, глядя поверх шиферной крыши на зелёные поля, и тут где-то сзади, попискивая, зашуршала мышь. Дети пошли искать тёмную норку, откуда она вылезла, но ничего не обнаружили. Тогда они начали ощупывать резные завитки сундука и придумывать имена оскаленным орнаментам, совсем как Генри в своё время.
— Придумал! — воскликнул Вильям. — Харриет, давай притворимся, что ты Спящая красавица, а я стану Принцем, который продирается к тебе через терновые заросли.
Харриет со странной нежностью посмотрела на брата, но залезла в сундук и притворилась спящей. Вильям на цыпочках наклонился над нею и, поняв, как высок сундук, залез к своей Спящей красавице — будить поцелуем. Резная крышка медленно повернулась, даже не скрипнув петлями. Только громкие голоса Джеймса и Доротеи временами отвлекали Энн от книги.
А старая бабушка была очень немощна, слаба глазами и совсем туга на ухо.
На крышу за окном тихо падал снег, и Доротея в дубовом сундуке притворялась рыбкой, а Джеймс над лункой во льду размахивал тростью вместо гарпуна, изображая эскимоса. Лицо Доротеи раскраснелось, глаза возбуждённо сверкали сквозь растрёпанные волосы, а у Джеймса по щеке шла кривая царапина.
