— Токинг! — закричала она. — Как здорово, что ты здесь! Скажи ты ему, скажи! — От радости она даже захлопала в ладоши.
Саша растерялся:
— Чего сказать-то?.. Ты, это самое, Хлумов, не надо. Ее-то зачем?
— Скажи ему, чтоб куртку взял. Или пускай в долг разрешит. Я отдам, ты же меня знаешь!
— Действительно, Хлумов, — согласился Саша, — я ей в прошлом месяце пласты давал. Так она даже вернуть хотела… Я их, правда, ей тогда подарил.
Они выжидательно посмотрели на Хлумова. Тот ответил не сразу. Будто бы прислушался к чему-то.
— Ладно, Печкина, раз Токарев за тебя поручился… Попробую поставить на завтра. Если не хочешь увеличить свой долг, можешь принести пластинки. Это очень хороший ресурс, очков много получишь. А теперь до свидания, Лена.
Милостивое разрешение не вызвало восторга, как можно было предположить. Она покачнулась и, чтобы сохранить равновесие, привалилась спиной к дверному косяку. Руки у нее внезапно затряслись — она сцепила их в замок.
— Хлумчик, я не могу завтра, — тихо сказала она. — Мне сегодня надо. Позарез, Хлумчик.
— Об этом не может быть и речи. — Хозяин недвусмысленно указал рукой на выход. — Завтра жду с нетерпением.
Печкина оторвалась от косяка.
— А вот никуда я и не пойду, — заявила она капризно и вдруг задрыгалась. — Хлумов, хочешь, потанцуем? Смотри, как у меня красиво получается. Сашка, ну скажи ты ему хоть что-нибудь! Тащите музон, сейчас дискотеку устроим, не пожалеете.
— У тебя одной это лучше получится, — усмехнулся Саша и подначил: — А что, на столе не слабо сплясать?
Печкина сразу посерьезнела, замерла. Огляделась:
— На каком столе?
— На кухонном, среди тарелок, — Саша засмеялся, поддерживая шутейный разговор. — Только калоши не забудь снять.
— Хорошо, — легко согласилась Лена. На всякий случай уточнила: — Хлумов, так ты пропустишь меня сегодня без очереди?
— Елена Петровна, я тебя официально предупреждаю… — В голосе хозяина прорезался металл. — Еще тридцать секунд недостойного поведения, и я поставлю вопрос о твоем исключении из Всевключа. Внимание, время пошло.
Для наглядности он поднес часы к ее носу. Это был крах надежд! Лена тут же скисла и поволоклась к дверям, бормоча:
— Что же делать?.. Что же делать?..
— Иди домой, покушай, почисти зубы и ложись спать, — предложил Хлумов.
— Гады… Несла хорошую вещь, думала — он человек…
На лестнице она гулко зарыдала. Хлумов вдруг спохватился:
— Куртка!
Он сгреб забытую одежду и стремительно бросился на лестничную площадку. Раздался его возглас: «Печкина! Подберешь внизу, бросаю!» Затем щелкнули замки — Хлумов вернулся в квартиру.
