Я вернулся из школы и сразу побежал в свою комнату.
Фил уже был дома: при входе лежал его рюкзак, а на вешалке болталась куртка. Дверь в детскую приоткрылась, и я понял, что там кто-то есть.
Так оно и было! Филипп сидел на корточках у сундука и ковырялся в замочной скважине отвёрткой. Наверное, родители рассказали ему вчера, что бабушка принесла нам старинную штуку, и он ждал, пока никого не будет, чтобы забрать драгоценности. Как же он мог без меня? Эта вещь принадлежит мне!
Я ввалился в комнату и налетел Филу на спину. Брат грохнулся на пол и уставился на меня точно такими же огромными глазами, как и Ирка вчера.
— Это же моё, — тихо сказал я ему. Голос задрожал, и я понял: ещё секунда, и я расплачусь.
— Во-первых не твоё, а наше, — Фил снова сел на корточки у сундука, — а во-вторых, его надо открыть.
Брат всегда был серьёзным. Говорил мало и неохотно и часто хмурился. Зато дрался очень хорошо, поэтому с ним никто никогда не спорил, тем более я.
Я отошёл в сторону и увидел, как Филипп снова вставляет папину отвёртку в замочную скважину и надавливает на неё сверху.
Раздался треск, и крышка сундука со скрипом открылась. Фил осторожно приподнял её двумя руками, и я, улучив момент, нырнул внутрь с головой.
На дне было пусто. Совсем пусто. Никаких монет, слитков и драгоценностей. Ни-че-го. Я вылез из сундука и уставился на брата.
— Чего и следовало ожидать, — сказал он, хлопнув крышкой. — Это вам не сказочки. Это вам жизнь!
Фил ушёл, а я все сидел на полу у сундука и любовался его металлическими уголками, и ножками, и замочком, который больше не скрывал тайны. Мне стало так грустно, что я снова открыл крышку и посмотрел внутрь.
Можно сто раз заглядывать туда, где ничего нет и не было, и на сто первый обязательно кое-что найти. И когда я нащупал на дне сундука нечто очень маленькое и холодное, то слегка удивился. А когда вынул руку и увидел, что там было, удивился очень сильно.
Это была чашка! Вернее, маленькая металлическая чашечка с двумя ручками по бокам, кажется, бронзовая или даже золотая. Я не очень хорошо разбирался во всех этих премудростях с железками, но знал точно: это что-то очень ценное и оно тоже моё.
— Дай, — неожиданно сказала Ирка из-за спины.
Оказывается, всё то время, которое я держал чашечку на ладони, сестра стояла рядом и вместе со мной её разглядывала.
— Н-у-у-у, д-а-а-а-й, — и Ирка начала ныть. А ныть у нее всегда отлично получалось. Мне сразу захотелось закрыть уши руками, но в одной из них было зажато сокровище.
