Девушка молча смотрела вперед, словно разглядывала какую-то могилу, поглотившую все ее внимание.
Я взглянула в ту же самую сторону, но ничего интересного не увидела.
На памятнике было указано, что здесь покоится Ковалев Михаил Юрьевич 1933 года рождения.
Может, это ее дедушка? Точнее, прадедушка?..
— Это ваш родственник? — кивнула я на надгробье, которое внимательно изучала незнакомка.
Та отрицательно помотала головой.
— Просто гуляете по кладбищу? — уточнила я.
Утвердительный кивок головой.
Я решила, что беседу можно смело продолжать — по крайней мере, девушка не выразила протеста и не попросила оставить ее в покое.
— Меня Мара зовут. — Я решила представиться своим готическим прозвищем, так как девушка — гот, скорее всего, она назовет вымышленное имя.
Но незнакомка молчала, и я продолжила свой монолог.
— Я люблю осенью гулять по заброшенным кладбищам, — нагло соврала я. — Обстановка самая подходящая, я потом стихи сочиняю и картины рисую.
Вот это я, пожалуй, зря. Еще заинтересуется и попросит продекламировать что-нибудь, а стихи я только в школе учила. И не припомню никаких связанных со смертью или с кладбищенской тематикой. Сейчас фантазии мне хватит только на рифмовку «любовь — кровь», но думаю, это не слишком оригинально…
— Я тебя раньше не видела, — заметила незнакомка. — Хотя последнее время часто здесь бываю.
— Ну, у нас в Тарасове не одно Покровское кладбище, — заметила я. — Есть и другие, тоже красивые и заброшенные.
— Мне больше всего тут нравится, — сказала девушка. — Покровское самое загадочное, здесь много привлекательных мест, кроме того, оно старое и наполнено особой атмосферой. И добираться до него недалеко.
— Ты рядом живешь? — уточнила я. — Все-таки, как мне к тебе обращаться?
— Можешь называть меня Мэри, — представилась девушка. — Можно сказать, я здесь живу. На кладбище больше провожу времени, чем дома. Мне здесь комфортнее, только тут я чувствую себя в своей тарелке. Не могу сейчас находиться в четырех стенах, это меня угнетает… Я как только захожу в дом, так сразу хочу бежать оттуда, вчера даже в дождь я до вечера здесь бродила. Мне это помогает…
Я искоса посмотрела на свою собеседницу. Говорила она не только странно, я не имею в виду содержание ее рассказа.
Девушка как-то растягивала слова, иногда запиналась, точно не могла подобрать нужное выражение. А потом начинала говорить слишком быстро, поспешно, как будто боялась упустить дельную мысль.
«Может, она не совсем психически здорова», — подумала я про себя.
