Стало быть, тот самый кабинет, который мне нужен.
Я постучалась — обязывали приличия и, услышав разрешение войти, отворила дверь.
Кабинет, в котором я оказалась, тоже был выдержан в строгом стиле, равно как и диспетчерская.
Обстановка комнаты практически такая же — стол с компьютером, диван-кушетка, только вместо тумбочек стояли шкафы, один из них — книжный, с медицинскими справочниками.
За столом сидел мужчина лет пятидесяти — пятидесяти пяти, довольно худощавого телосложения. У него было немного усталое лицо с глубокими морщинами вокруг рта, волосы у висков тронула седина. Однако глаза мужчины были проницательными, светились умом и казались глубокими. Острый взгляд не скрывали даже очки в черной стильной оправе. Одет мужчина был в темно-синюю рубашку, поверх которой виднелся темный галстук. Ничего лишнего — строгий, официальный стиль, не допускающий никаких вольностей.
— Андрей Максимович? — уточнила я.
Мужчина деловито кивнул и вопросительно посмотрел на меня.
— А вы… напомните, как ваше имя? — попросил он.
— Не знаю, сообщили ли вам обо мне, — проговорила я. — Меня зовут Татьяна Иванова, я недавно была на центральной подстанции Тарасова. Меня направили к вам, на пятую подстанцию. Я окончила фельдшерское училище, вот документы… Хотела бы устроиться фельдшером на вашу подстанцию, у меня имеются рекомендации…
— А, мне о вас доложили, — сообщил Андрей Максимович. — Недавно звонили с центра… Вы хотите работать фельдшером с Натальей Дьяковой, правильно мне сообщили?
— Именно так, — подтвердила я. — Мне известно, что фельдшер Натальи Романовны ушла в декретный отпуск и сейчас врач работает одна. Мне хотелось бы работать в паре с ней, потому что я в будущем планирую учиться дальше на врача. Поэтому я хочу сейчас у вас поработать, чтобы у меня были опыт и знания, которые невозможно почерпнуть из книг, даже самых хороших. А Наталья Романовна, по словам ее предыдущего фельдшера, умеет объяснять, она и ее учила…
— Вы, наверное, про Анну Чуркину говорите? Она с Натальей Романовной довольно долгое время работала.
— Да-да, именно про нее, — подхватила я. — Аня в декрет ушла, вот я с ней и разговаривала. Она очень хорошо отзывалась о Наталье Дьяковой.
— Все фельдшера, которые работали с Натальей Романовной, очень высокого о ней мнения, — согласно кивнул заведующий.
Мне показалось, что тон его голоса стал как-то мягче и теплее — может, он был солидарен с фельдшерами, которые были в восторге от Натальи?
