Но раньше чем к началу октября сделать это не удалось, потому что местность между Гнездом и Академгородком превратилась в поле боя за последний кусок хлеба.
К сороковому дню, когда там стало не так людно и значительно спокойнее, все радиопереговоры уже прекратились. «Скорее всего, они мертвы, — думал Владимир. — А если живы, то находятся в еще более бедственном положении и ничем не смогут помочь общине». Так он думал, но все же решил попытать счастья.
Они были несказанно удивлены, застав в Академгородке через полтора месяца вместо кучки полумертвых погорельцев серьезную силу, хорошо вооруженную организацию.
>* * *
Богданов закончил рассказ и вопросительно посмотрел на Сергея Борисовича, ожидая комментариев.
— Да… Дела, — протянул Демьянов и стряхнул пепел. Некоторое время он сидел молча, разглядывая лампу на потолке. Наконец заговорил: — Знаешь, у меня смешанные чувства. С одной стороны, молодчики. Сами спаслись, близких вытянули. Честь вам и хвала. А с другой… уж слишком легко вы переступали через трупы. Сам я… ну да ладно, не мне вас судить.
Майор хрустнул пальцами.
— Значит, так. Слушай мое предложение. Записываем вас на правах отдельной разведгруппы. Подчиняетесь напрямую мне, в ваши внутренние дела не лезу, только даю ЦУ и определяю политику партии. Взамен у вас всегда будут крыша, патроны, еда… бабы опять же. Сказал бы: «Вас нам послала судьба», но могу и попроще: вы охренеть как вовремя.
— Значит, теперь мы типа наемники? — усмехнулся Богданов.
— Называйте как хотите. Лично я бы советовал вам кончать с этими юношескими соплями и вливаться, вливаться в стройные ряды. Зима рано или поздно кончится… И что-то мне подсказывает, что война вспыхнет с новой силой. Что лучше — оказаться вдвадцатером или в большой дружной семье? Хотя бы в плане безопасности, а?
— Это как посмотреть, — возразил Владимир. — Двадцать человек в лесу никому не нужны, а на большую группу рано или поздно навалятся. Не спрячешься.
Демьянов вздохнул:
— Нет, ты послушай меня. Я прожил жизнь долгую, сложную. Дружный маленький коллектив — это здорово. Вот мы, бывало, в пожарной охране козла забивали или в шашки-шахматы резались; ну и без водки никуда, само собой. Праздники, дни рожденья, Новый год… э-эх, времечко. Так вот, двадцать человек — это не для жизни, а для пикника, весело время провести.
— Или для войны. Партизанский отряд.
— Правильно, — кивнул Демьянов. — Но не пускать же всю жизнь поезда под откос. Когда-нибудь понадобится их водить. Впереди у нас, ребята-выживята, не борьба с оккупантами. Нету их. Впереди тупые будни. Десять, двадцать, тридцать лет — кому как отмеряно — жрать, пахать, размножаться, почти как раньше, только без футбола да и без пива. Вряд ли пшеница лишняя будет.
