.
В следующем году, однако, Пашкову разрешили вернуться в московское имение, где он отдыхал в связи с состоянием здоровья и потерей крови, ограничивая свою публичную евангелизацию. В письме Якову Делякову от 1883 г., мая месяца, из Крекшино он, кажется, удивлен тем, что ему разрешили вернуться: «Благодаря Господу, дозволено нам возвратиться и сюда, где теперь я отдыхаю и набираюсь силами»[214]. Когда в 1884 г. он получил предложение продать часть имения в Крекшино, он ответил, что «имеет честь» не желать продавать свою собственность; похоже, что это «честь», которую он больше не считает само собой разумеющейся[215].
Матчерка, Тамбовской губернии
Тем временем не только нижегородские и московские власти причиняли Пашкову беспокойство, но также и начальство Тамбовской губернии. Тамбовский епископ сообщал, что полковник Пашков дважды посетил свое имение Матчерка Моршанского уезда летом 1882 г., и каждый раз он проводил религиозные собрания со своими рабочими и другими. В течение следующих лет некоторые из этих рабочих были арестованы и отправлены в Сибирь за «религиозную пропаганду». Муж Анны Кирпичниковой Василий, старший лесничий в Тамбовском поместье, был обвинен в том, что он «богохульно говорил об иконах», и впоследствии сослан в Сибирь. Его обвинителями были те, кого он штрафовал за кражу леса из поместья[216].
Богородицк, Тульское поместье графа Бобринского
Кроме полковника Пашкова и графа Корфа, был еще один светский господин, пришедший к вере через проповедь лорда Редстока и принявший активное участие в руководстве новым движением. Граф Алексей Павлович Бобринский, министр путей сообщения в период 1871–1874, происходил из известной благородной семьи и владел большим имением Богородицк в Тульской губернии.
Когда он бывал в С.-Петербурге, то проводил по вечерам в субботу собрания и для молодых людей, и для тех, кто «в более зрелых летах». Доктор Бедекер проповедовал временами в доме Бобринского в С.-Петербурге[217]. Когда молодой Иван Каргель, еще не очень уверенный в русском языке, впервые проповедовал на пашковском собрании, то граф Бобринский переводил его[218]. И однако Бобринский более известен своими собраниями в Богородицке. Чудом Бобринского не выслали вместе с Пашковым и Корфом, и его служение в Туле продолжалось до самой смерти в 1894 г.
Еще до приезда лорда Редстока в Россию граф Бобринский искал Бога. Во время Крымской войны он заболел брюшным тифом и был близок к смерти. Это было переживание, подобное тому, какое испытывал лорд Редсток во время той же самой войны. Бобринский молился «неведомому Богу», чтобы Он пощадил его жизнь, и после молитвы, получив ответ, еще в течение двадцати лет оставался искателем Истины. Заметив изменения в своих друзьях и знакомых после приезда лорда Редстока, Бобринский решился обратиться к нему, чтобы тот разъяснил отдельные противоречия в Библии, которые его беспокоили. Когда Редсток спросил, о каких противоречиях он говорит, Бобринский не мог найти ни одного, и в течение нескольких дней допоздна искал эти противоречия в Библии. Его труды были напрасны: «Каждый стих, приведенный мною в доказательство правильности моих взглядов, немедленно становился как бы стрелою, направленной против меня. Во время нашей беседы я почувствовал силу Духа Святого. Я не мог объяснить, что со мной произошло, но я получил рождение свыше»
