.
Пашковские собрания были разнообразны не только по социальному признаку, но и этнически, и конфессионально. Церковная принадлежность никогда не была предметом обсуждения; вместо этого пашковцы радовались, что люди приходят к вере и идут по пути освящения. Лютеране оставались лютеранами, и православные были вольны оставаться частью православной церкви. Русско-турецкая война 1877-78 гг. послужила катализатором единства, Пашков созывал вместе «всех, кто может молиться, воззвать к Господу, чтобы Он отвратил это кровопролитие». Как известно из письма Ивана Каргеля, позже ставшего руководителем этого движения, «русские, немцы, литовцы, шведы, эстонцы, финны и англичане оказывались вместе в доме Пашкова с этой целью»[184]. Для иностранцев был необычен такой близкий контакт с русской аристократией.
Трудно определить, сколько последователей Редстока и Пашкова было в Петербурге. Православный журнал «Миссионерское обозрение» сообщал о собраниях, проходивших в сорока аристократических домах, и, по различным источникам, от 700 до 1500 человек присутствовало на каждом таком собрании[185]. Как упоминалось выше, Победоносцев полагал, что 1500 посетителей было на собрании весной 1880 г., а Георг Мюллер из Бристоля, Англия, сообщал, что на пашковских собраниях обычно бывало от 1000 до 1300 человек. Немецкий пастор Герман Дальтон отметил толпы числом от 1300 до 1400. Даже после начала репрессий, незадолго до высылки из России, граф Корф сообщал о собрании более чем 700 человек, на котором снова присутствовал К. Победоносцев[186].
Посещение пашковского собрания
Пашков и его последователи были чувствительны к нуждам посетителей собраний и планировали их соответственно. Однако большие салонные собрания в доме, благодаря которым Пашков был так известен, следовали особому образцу. Пока слушатели собирались, Пашков ожидал в другой комнате, появляясь среди своих гостей только после того, как его помощники подготовят посетителей к «восприятию Духа Святого»[187]. К моменту входа Пашкова слушатели вставали, сосредоточив все свое внимание на нем.
Молитва
И Редсток, и Пашков «открывали собрания молитвой собственного сочинения, бессвязной и всегда однообразной: оба произносили ее коленопреклоненные, уткнувшись лицом в стул, с опущенной головой»[188]. Молитвы редстокистов и пашковцев были обычно импровизированные, совершенно другие, чем во время литаний Русской православной церкви, и звучали шокирующе для православной публики. Протестантский молитвенник пастора Берсье, доступный и на французском, и на русском языках, стал популярным среди пашковских аристократок
