. Сам Пашков признавал ценность крещения и хлебопреломления (вечери Господней), хоть и не как средства спасения. Пашков был крещен в 1883 г., возможно, Георгом Мюллером
[164], а вечеря Господня преподавалась во все годы по воскресеньям во дворце Ливен. Пашковцы не крестили детей – в противоположность православной церкви, которая толковала текст из Луки 18:16: «Пустите детей приходить ко Мне…» как требование крестить детей
[165]. Проницательные наблюдатели могли заметить противоречие между учением Пашкова о таинствах и учением Редстока, его учителя. Редсток утверждал: для спасения не нужно ничего, кроме веры во Христа, а православные видели противоречие в том, что Пашков писал: «Я не могу не признать установленных Господом и Его апостолами таинств…». Противоречие исчезает, однако, когда объяснено пашковское понимание термина «таинство». Он продолжает: «Но я не могу также не убедиться словом Божиим, что все таинства установлены исключительно только для верующих, для которых одних они имеют благодатное действие, обращаясь для всякого, кто приступает к ним недостойно, т. е. без веры, в осуждение (1 Кор. 11:29)»
[166].
Хотя Пашков ставил под вопрос, а еще чаще избегал говорить об этом, многие установления церкви в целом, и православной церкви в особенности, он никогда не оспаривал ценности и значения церкви и сам себя не отделял от того, что он считал телом Христовым[167]. Это несколько удивляет, потому что лорд Редсток, учитель и наставник Пашкова, явно отделял себя от установленной церкви, и в России он не связывал себя ни с какой церковью вовсе, а в Англии посещал собрания Братьев, несмотря на свое англиканское наследие. Атеистический пропагандист А. Ярцев заявил в 1928 г., что последователи Пашкова отвергли священное предание, включая «обряды, таинства, институт пресвитеров, иконы, посты, мощи, молитвы богородице, культ креста и водное крещение». Некоторые, считавшие себя последователями Пашкова, действительно доходили до таких крайностей, но это, по всей видимости, только потому, что Пашков молчал об этих вещах, а не потому, что он избрал отделиться от них. Напротив, Пашков защищался перед Янышевым: «Авторитет ее [церкви] я не могу не признавать: благодарю Господа моего и Спасителя, что могу себя почитать принадлежащим к церкви Его, в которой Он поставил одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных пастырями и учителями… для созидания тела Христова». В своем письме двумя неделями раньше он, вместо того чтобы выстраивать свои взгляды против взглядов Русской православной церкви, говорит: «Не учит ли и православная церковь тому же самому», требуя отлучения для «всякого, неприемлющего благодати искупления, Евангелием проповеданного, как единственного нашего к оправданию перед Богом средства?»
