С неба — в бой | страница 48



Погода менялась на глазах: почти совсем прекратился снегопад, в облаках чаще стали попадаться разрывы, только мороз не сдавал. Это ощущалось даже внутри самолета.

Вскоре командир замыкающей эскадрильи капитан Филин радировал на флагманскую машину: «Приступаю к выполнению поставленной задачи».

Подразделение Филина выбросило группу подрывников. Они должны были заминировать дороги, ведущие к району высадки основных наших сил, не допустить подхода к этому месту гитлеровцев.

По мере приближения к Теряевой Слободе экипаж самолета становился все собраннее, внимательнее. Штурман покинул свое обычное место в кресле и улегся на стеклянный пол кабины. Он напряженно всматривался в землю, сличал карту и фотоплан с местностью. Наконец поднялся и прокричал мне на ухо:

— Через пятнадцать минут!.. — Немного помолчал и добавил: — Учти, ветер на земле не менее восьми, а то и десяти метров в секунду…

Такое сообщение не могло меня обрадовать. В отряде были бойцы, еще ни разу не прыгавшие с парашютом. Пошел к десантникам, еще раз напомнил, как лучше приземляться в сильный ветер. Вижу, многие волнуются. Стараюсь хоть как-то их подбодрить.

Раздается рев сирены, над дверью зажигается красная лампочка. Ребята встают, выстраиваются вдоль стен.

Ко мне подходит Щербина. Лицо у него какое-то синее.

— Замерз, что ли? — спрашиваю его.

Он пожимает плечами, пытается улыбнуться:

— Скоро согреемся!

Вновь звучит сирена. Вместо красной лампочки над дверью зажигается зеленая, мигающая. Я направляюсь к черному проему и в числе первых ныряю в ледяную бездну. Через несколько секунд ощущаю резкий толчок. Поднимаю глаза вверх: купол наполнен. Осматриваюсь. Несколько выше и в стороне угадываю радиста. Совсем рядом со свистом пролетает мешок с продовольствием. Над собой слышу гул моторов. Это подошла новая волна наших машин. Пока все в порядке — выброска проходит нормально…


* * *

Тишина. Глубокие колючие снега. Мороз, пронизывающий до костей. Но думается не об этом. Прислушиваюсь: где остальные?

Первыми, кого я разыскал, были комиссар отряда Щербина, старшина Гришин и радист Суханов. Четверо — уже немало. Это ядро, вокруг которого вскоре соберутся все парашютисты.

Щербина шутливо заметил:

— А зимой-то воевать лучше, чем летом: мягче падать.

Не прошло и десяти минут после нашего приземления, как послышалась стрельба. Темное небо рассекли светящиеся строчки сигнальных ракет: белая, красная, зеленая. Они обозначали, где какое подразделение находится.