— Закодируй меня, а? А я тебе всё отработаю или потом всё верну, как заработаю.
Я рассмеялся.
— Колёк, ты за кого меня принимаешь?
Тот насупился.
— Вы ж колдун, все в деревне знают это. Вот бабка Маруся хотела водой посвятить забор ваш и дорогу мимо, так даже подойти не смогла — сердце схватило, черти за подол ухватили и оттащили назад, — сообщил мне мужик.
От удивления я даже не нашёлся, что ответить, только левую бровь поднял.
— Вот и подумал, что поможешь мне с ханкой завязать. У меня мать сейчас гостит, она с отцом мыкалась, пока тот не замёрз по-пьяни, а тут я ещё… не хочу ее расстраивать, она у меня старенькая совсем. Приехала помирать, а тут … у меня… эх, — запнувшись, собеседник дёрнул щекой, взял двухсекундную паузу и опять попросил. — Закодируй, очень прошу. Всё, что хочешь сделаю, лишь бы мать мне не расстраивать.
Ну, вот что мне с ним делать? Закодируй… легко сказать, да только я в этом деле ни бум-бум. И в книге ничего похожего не видел, наверное, маги алкоголизм за явление, вызывающее интерес, не считают.
— Ладно, я подумаю, что с этим можно сделать, но ничего не обещаю, Колёк. На днях скажу.
— Большое спасибо, вам.
— Ты уж определись, как обращаться — ты или вы, — хмыкнул я.
— Из… извините, — сглотнул собеседник и с испугом посмотрел на меня. — Больше не буду тыкать, я же понимаю, ага. Так поможете, да? Я тут поблизости по делам часто бываю, я увижу вас и подскочу быстренько, ага?
— Ага, — кивнул я, после быстро попрощался и вернулся к себе.
Вечером на ужине сообщил своим домашним, хм, о происшествии.
— Деревенские всё примечают, — заявил домовой. — Что ж они — дураки совсем безглазые? Не-е, тут глупых отродясь не бывало. Местные — это потомки знахарей и ведьм, кровь уже жидкая совсем стала, не помнят и не умеют ничего, да земля родная иногда помогает, чутьё не до конца исчезло. Потому и мы и с Яшкой тут дожили. Вот у этого алкаша у его матери прабабка той ещё ведьмой была, полдеревни на неё слюну пускала, остальныя бледнели, когда ловили её взгляд на себе.
— И ты бабе подчинялся? — с сарказмом произнесла Бармина, сидевшая за столом и неторопливо по глоточку пившая чёрный кофе по-турецки.
— Она ведьма была, — зыркнул на неё нехорошо домовой. — Тебе до неё далеко, баба. И знала бы своё место, полонянка, не встревала бы в мужские разговоры.
— Так, стоп, — я хлопнул ладонью по столешнице, — разговоры не по делу прекратить. Приказываю обоим, ясно.
— Как скажешь, волхв, — покладисто согласился Тишка.
