— Вполне.
В голосе ее, когда она говорила с ним, слышалась насмешка.
«За что она его так не любит? — удивлялся я. — И почему он ей все спускает?» А она продолжала задираться. Говорила сердито:
— Почему вы так много курите?
— Могу бросить, если не нравится…
— Слабо!
— Если решу — брошу.
— Трудно решить?
— Пожалуй.
— А я хочу, чтобы вы бросили… Хочу!..
Я думал, что он возмутится, но он покорно и вежливо сказал:
— Ну что ж — я брошу, если ты хочешь.
И, самое удивительное, он, правда, перестал курить. Взял и перестал, хотя я слышал, что от этой плохой привычки не так-то легко отделаться. Тоже непонятные, хотя совсем другие отношения сложились у Кирилла Петровича с отцом. Почти каждую субботу отец поднимался к Кириллу Петровичу и оставался у него около часа. О чем они там говорили — не знаю, но возвращался отец, торжественно держа в руках книгу. Потом он читал ее вечерами, не торопясь. Эти чтения были неким священнодействием — отец умывался после работы, переодевался во все чистое, причесывал мокрые волосы. Сняв сапоги, он надевал шерстяные носки, садился за стол и раскрывал перед собой книгу. В доме все затихало:
— Отец читает!
А до того, как у нас поселился Кирилл Петрович, отец вообще книг не любил, особенно презрительно относился к романам:
— Это для молоденьких. Нам такое ни к чему.
Тем более непривычно было видеть, что теперь он каждый вечер сидел за чтением. Книги были сплошь исторические, в том числе и романы.
Отец и мама никогда не ссорились, но недовольство друг другом случалось.
— Все читаешь? — спросила его как-то вечером мама. — Глаза испортишь…
— Не твоя забота, — нахмурился отец.
— Что-то поздно ты за чтение взялся.
— В детстве не успел.
Мама ничего не ответила. На этом разговор, как будто, окончился, но я понимал, что он продолжается.
Благодаря чтению отец забросил свои полочки и этажерки. Как-то в воскресенье мама проговорила, ни к кому не обращаясь:
— Сегодня я на базар не пойду.
Отец вопросительно посмотрел на маму.
— Не с чем идти, — вздохнула она.
Отец тоже вздохнул, но промолчал.
Между прочим, он и Нюру пытался приохотить к истории.
— На-ка, почитай… Хорошо написано.
Сестра взяла книгу, повертела в руках и фыркнула:
— Киевская Русь… Грекова? Неужели это тебе интересно?
— Очень даже… Как же — наша, Русская земля.
— И все ты понимаешь?
Отец серьезно покачал головой:
— Не все… Приходится у Кирилла Петровича спрашивать…
Однажды он отодвинул книгу, поправил очки и строго спросил Нюру:
