Пора было идти. Но едва он открыл рот, чтобы окончательно попрощаться, как Салли Миттен спросила:
— Как думаешь, ты будешь появляться в Нью-Йорке?
— Конечно. И довольно часто. Ведь я стану политиком.
— Придешь меня повидать?
— Ну… я думаю… наверное, да.
— Можешь и не приходить, если не хочется!
— Нет, я очень хочу. Ты нужна мне больше, чем рыбе нужна вода. Но… видишь ли… в общем, мне кажется… наверно, вы с мсье Ледьяром сами не захотите видеться со мной…
Салли Миттен озадаченно взглянула на сэра Ховарда, а потом расхохоталась.
— Ховард, ты все-таки удивительный болван! У Этьена во Франции милая жена и четверо ребятишек. Он очень предан своей семье. Как только появлялась возможность, он часами рассказывал мне о них. Этьен замечательный парень, для друга он готов пожертвовать последней рубашкой, но Боже, как он мне надоел своими россказнями о дражайшей малютке Жозетте, о восхитительном маленьком Рене, о неповторимой умнице Мамзель, — настоящем чудо-ребенке! Но сильнее всего он доставал меня последние несколько недель в лагере. Все время я только и мечтала, чтобы ты вмешался и прервал его многословные восторги, но ты ни разу этого не сделал!
— Но… но я… Я даже не мог себе представить!
— И ты действительно собирался по этому поводу проститься со мной навсегда? А ведь каждый осенний кленовый лист заставлял меня думать о тебе!
— Ну… раз так… тогда я, конечно, приеду в Нью-Йорк. Боже, какие глупости я говорю! Я думал уехать отсюда через пару недель, но теперь… Черт с ним! Где я могу взять билет на ваше судно? Хотя билетная касса есть прямо в отеле. Надеюсь, они перевозят лошадей. Впрочем, они в любом случае возьмут Пола Джонса, даже если для этого мне придется тайком протащить его на борт в дорожном чемодане! Я вижу, мне придется наверстывать упущенное. Однажды ты сказала, Салли, что у меня неплохие мозги. Конечно, я не такой гений, как твой дядюшка Хоумер. Но полагаю, у меня хватит ума не совершать одну и ту же ошибку дважды. Скажу больше, я уже сейчас вижу, как мы можем должным образом отомстить нашему другу Ледьяру.
— Что ты имеешь в виду, Ховард? Ведь бедный француз ничего плохого не сделал…
— Да нет. Он отличный парень, и всякое такое. Но однажды, — сэр Ховард зловеще ухмыльнулся, — я испытаю огромное удовольствие, загнав его в какой-нибудь угол, чтобы отплатить той же монетой: скормить ему там лошадиную порцию наших семейных воспоминаний.
