Вот в клубе такого точно не найдёшь, только, если на фейс-контроле, и то ни разу не такой. Те только по заднице, сиськам и кошельку ориентируются, кого пускать, а кого нет, и как это связано с мордой — непонятно. Тот, кто придумал это название, наверное, сам в клубы такие не ходил.
Вот поэтому я, как и папка, не люблю все эти иностранные названия. Все ими сыпят постоянно, а ты стоишь дура-дурой и вообще не втыкаешь, что это такое, то ли обозвали тебя, то ли похвалили.
И ведь та же Янка ни черта не понимает, у неё с английским было ещё хуже, чем у меня. Наверное, от того, что она с репетитором предпочитала спать, а не заниматься. Зато, она постоянно делала вид, что шарит по-иностранному. А сама только и знала, что повторять «окей», «йес», «мор, бейби» и «Оу бейби ю вё викд кул!». Хорошо, если подходяще к ситуации, но, когда я лбом втемяшилась в стеклянную дверь и чуть там весь мозг не оставила, слышать, как я была крута, мне совершенно не понравилось. Но эти четыре фразы были единственное, что Янка запомнила во время занятий с репетитором. Хорошо, что не немецкий изучала, а то набор слов был бы ещё стрёмнее, а, главное, все бы знали, откуда она почерпнула. А её «дас ист фантастиш» почти так же подошло бы к той ситуации со стеклом.
А сейчас мне надо завязывать с прялкой, а то заметят, что много нитки приросло, начнут на меня коситься. Нет, такое надо преподносить неожиданно, чтобы все разом офигели.
Попробую что ли, выйти. Но повернув голову к двери, я внезапно столкнулась с наблюдающим за мной Воу.
Чёрт! Спалил меня!
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чего ж я такая дура слепондырая! И чего теперь? Сделать вид, будто ничего не было? Прикинуться ветошью? Чего-то не похоже, что прокатит, вон как смотрит на меня, точняк, сейчас про мои навыки начнёт расспрашивать…
«Как ты себя чувствуешь?» — тут же прокрался в мою бедовую взбаламученную его появлением голову вопрос Воу.
Я аж села обратно.
Чего? И что всё? Или это, типа, издёвка такая? Поржать надо мной вздумал, что ли? Типа, я так приболела головой, что кинулась прясть? Ах, ты ж мозговитый коврик в охотничьем доме!
«Нормально», — насупившись, мысленно отмахнулась от него.
Будет тут ещё всякий блохастый волк надо мной смеяться. Хм!..
«Тогда, может быть, поговорим немного о тебе?» — внезапно предложил форкош, глядя мне в глаза с такой серьёзностью, словно следователь.
Ему бы ещё напарника и лампочку, светящую мне в лицо, так точь-в-точь будет. Ух! А ж до костей пробрало. Если бы он ещё вслух мог по-человечески говорить, то ещё бы внушительнее вышло бы.
