— Запад, — сказал он, уставившись, на закат, — Китай, Индия и все такое прочее.
— Куда пошло теперь солнце? — спросил, в свою очередь, Дик.
— Оно теперь гонится за луной, а она удирает, что есть сил, подоткнувши юбки; сейчас выскочит на небо. Оно всегда гоняется за ней, но ни разу еще не поймало.
— А что бы оно сделало, если бы и поймало ее? — спросил Дик.
— Может, дало бы ей хорошего шлепка, — и поделом!
— Отчего поделом? — продолжал Дик, на которого нашла полоса допрашивания.
— Потому что она только и знает, что морочит людей. Чего только не делала она с Мак Кенна!
— Кто он такой?
— Мак Кенна? Да юродивый той деревни, где я жил в добрые старые дни.
— Что это значит — юродивый?
— Держи язык за зубами и не расспрашивай! Он вечно тянулся за луной, нужды нет, что было в нем шесть футов два вершка росту. Был он худ, как жердь, хоть узлом его связывай, и в полнолуние не было с ним никакого сладу. Бывало, сидит на траве и смотрит на нее; потом вдруг как схватится, и ну гоняться за ней по холмам, пока его не найдут где-нибудь в горах спустя дня два, голодного и холодного, так что, наконец, пришлось его спутывать.
— Я раз видел спутанного осла, — вставил Дик.
— Значит, ты видел близнеца Мак Кенна. Ну-с, раз как-то мой старший брат Тим сидит перед огнем, покуривая трубку и подумывая о своих грехах, как вдруг, откуда ни возьмись, входит Мак.
— Тим, — говорит, — изловил я ее, наконец!
— Кого это ее? — спрашивает Тим.
— Луну, — говорит.
— Куда изловил? — говорит Тим.
— В ведерко у пруда, — говорит тот, — вся целехонька, без единой царапины. Приди, посмотри, — говорит.
Тим и пошел за ним. Пришли они к пруду, и там стоит ведро с водой, а в воду смотрится луна.
— Выудил ее из пруда, — шепчет Мак. — Теперь погоди, говорит, я сцежу воду потихоньку, — говорит, — и поймаем ее на дне живьем, как форель. — Слил это он воду из ведра и заглядывает на дно, — думал она там плескается, как рыба.
— Удрала, чтоб ей пусто было! — говорит.
— Попытайся еще раз! — говорит мой брат; и Мак опять набрал воды в ведро, и как только вода улеглась, глядь! — снова луна тут как тут.
— А ну-ка теперь, — говорит мой брат. — Спусти опять воду, да потихоньку, не то опять поминай ее, как звали.
— Постой маленько, — говорит тот, — я что-то придумал.
Мигом сбегал в хижину своей старухи-матери — она тут же и жила близехонько — и притащил решето.
— Ты держи решето, — говорит, — а я буду лить воду. Коль из ведра ускользнет, изловим ее в решете. — Вот льет он себе воду тихонько, точно сливки из кувшина. Вылил всю воду, вывернул ведро вверх дном.
