Когда дом засверкал чистотой, выяснилось, что все страшно устали, и Скай послала всех переодеваться, потому что самое время было понырять и поплескаться в океане. А когда все ныряльщики вынырнули, и отфыркались, и добежали до дома, и Скай уже приближалась к Бетти, глядя на её мокрые спутанные волосы и сжимая в руке расчёску, – к «Берёзам» подъехала машина: Алек и тётя Клер вернулись. Все выстроились у входа, рассчитывая, что вошедшие сразу заметят, как хорошо кое-кто поработал. Но, когда Алек завёл, а точнее, заволок тётю Клер в дом, стало ясно, что вряд ли она сейчас что-то заметит и кого-то похвалит.
– Ей вкололи обезболивающее, и её слегка развезло, – сказал Алек. – Так что она не очень хорошо сейчас соображает. – Уложив тётю Клер на диван, он подсунул подушку ей под ноги, а костыли поставил рядом.
– Э-э-эдельве-ейс, э-э-эдельве-ейс, – вдруг запела тётя Клер сразу в нескольких тональностях, – я-а-аркий, чи-и-истый и не-е-ежны-ы-ый…
– Ну вот, я же говорил… Всю дорогу так пела.
– Но тётя Клер никогда не поёт! – возразила Скай.
К этому она оказалась не готова. Вообще-то костыли и больная нога, обмотанная эластичными бинтами, облепленная пластырями и упакованная в белый пластиковый сапог, – всё это и само по себе достаточно неприятно, но если вдобавок окажется, что тётя Клер сошла с ума, – вот тогда, видимо, заботиться о ней будет трудновато.
– Славен будь вечно в краю-у-у моё-о-ом, ра-а-асцвета-а-ай всё кра-а-аше-е-е!
– Это из «Звуков музыки»[12], – сообщила Джейн и тоже начала подпевать, только уже в другой тональности.
Бетти зажала уши руками. Джеффри сморщился.
А Скай не стала деликатничать и прямо сказала:
– Джейн, замолчи.
И Джейн замолчала.
Тётя Клер тем временем переехала на «До-ре-ми» – тоже из «Звуков музыки», – и это звучало так ужасно, что Пёс перестал обнюхивать костыли и замер с недоумённо поднятой мордой.
– Ничего, скоро её сморит сон, – пообещал Алек. – Во сне она, надеюсь, не будет петь.
Скай тоже на это надеялась.
– Спасибо, что вы её отвезли. И привезли. Мы теперь перед вами в долгу.
– Ну, оступилась-то она из-за Хувера, а я всё-таки его хозяин, нравится ему это или нет… – Алек озабоченно потёр бороду. – В общем, давайте думать, что теперь делать и чем я могу вам помочь. Получается, что вы тут одни, с больной тётей на руках, – так не годится. Кому надо позвонить, вашему папе?
– Папе?! Что вы! – Джейн помотала головой. – Ему нельзя звонить! Он сейчас в Англии, и у него медовый месяц. Вы же не хотите испортить ему медовый месяц?
