– Она сердится на меня?
– Тётя Клер? – удивилась Скай. – С чего ты взял? Она просто хочет, чтобы у тебя всё сложилось как надо.
– А Алек? Он на меня сердится?
– Нет. Никто на тебя не сердится, это совершенно точно. Съешь что-нибудь. Смотри, тут одних сэндвичей не меньше десятка.
Когда дурацкие никому не нужные слёзы наконец высохли, Скай поняла, что она умирает с голоду. Но она всё-таки не набросилась на еду, а, разложив угощение на салфетках, терпела и ждала, пока Джеффри придвинется ближе и съест хоть что-нибудь. Когда его нормальный цвет лица начал потихоньку восстанавливаться, она сунула ему ещё один сэндвич. И только тогда решила, что можно наконец подумать о себе. Джейн была права, сэндвичи были слегка растрёпанные – но всё равно потрясающе вкусные.
– Я тут сидел, думал про маму, – сказал Джеффри после третьего сэндвича. – Она всё сделала, чтобы мы с Алеком не встретились. Но раз она так его ненавидит, а я так на него похож…
– …значит, она ненавидит тебя? Нет. – В чём-чём, а в этом Скай была уверена. – Ты ошибаешься, Джеффри Тифтон.
– Точнее, Джеффри Невесть-Кто. – Он хмыкнул, но хмык был так подозрительно похож на всхлип, что Скай немедленно извлекла из сумки шоколадный торт. Когда они вдвоём умяли по паре хороших кусков и выпили почти весь лимонад, Джеффри рассказал Скай про тёти-Черчино письмо. Она написала, что ей понравился Алек, но что она любит Джеффри. И всегда будет его любить, как бы оно там ни сложилось. И ещё велела ему есть побольше овощей.
– Какая она хорошая, тётя Черчи, – сказала Скай.
– Да. – Джеффри задумчиво крутанул лежавшую на камне бутылку из-под лимонада. – Так что мне делать-то?
– Понятия не имею, – сказала Скай.
– Вот так прямо ни одного совета? От самого уверенного человека из всех, кого я знаю?
– Не смешно. – Она попыталась его ущипнуть, но Джеффри молниеносно среагировал и увернулся – чему Скай про себя порадовалась. – Но вообще-то я тебе честно ответила. Мне трудно представить, как бы мы с нашим папой не знали друг друга с самого начала… И я, кстати, не уверена: если бы он, положим, не знал, что мы его дочери, мы бы тогда понравились ему? Вот так же, как ты – Алеку, ещё до того, как он узнал, что ты его сын?
– А я ему тогда понравился, да?
– Ты и сейчас ему нравишься.
Пожав плечами, Джеффри потянулся за чёрным футляром. Это означало, что хватит разговоров, настало время музыки.
Пока Джеффри собирал свой кларнет, Скай встала и, обернувшись к «Берёзам», помахала обеими руками. Она знала, что Джейн увидит её сигнал и всё поймёт. К тому времени, как Джеффри начал играть, у него уже была аудитория из четырёх слушательниц, готовых хоть до бесконечности внимать его музыке, беспокоиться о нём и оберегать от опасного взрослого мира.
