- Э-э, ты не говори уж: ле-бе-дей!.. - морщится на старуху полковник. Всегда ты что-нибудь скажешь... Ты бы молчала!
- Зачем же мне мол-чать? - спрашивает медленно она.
Но Алексею Иванычу кажется вдруг, что тут срыв какой-то, - яма бездонная: лебеди... Почему не было в его жизни лебедей? Должны были быть: без них в прошлом скучно, пустовато как-то без них... Пусто... Совершенная пустота... И, пугаясь этой пустоты, говорит он быстро:
- Ну да, вспомнил - лебеди! Правда, только один такой случай и был... Увидали мы стайку, штук пять...
- Бе-лых?
- Оставь! - морщится полковник. - Ну, конечно, белых...
- Не-ет, - так, скорее они сероватые немного - молодые... - успокаивает слепую Алексей Иваныч. - А племянник мой горячий: ба-бац дуплетом, - сразу двух взял. Вот шлепнулись! Птицы большие! Три отлетели, и вот странность...
- А те вместе у-па-ли?
- Так, - шагах... ну, в десяти один от другого... Волчьей картечью бил... А три эти... описали круг и, - странно, - опять на то же самое место!
- Где те ле-жа-ли?
- Где те...
- Жалко ста-ло.
- Очевидно... Или, может быть, - любопытство, не стрелял в них никогда никто. Прилетели и, значит... Я уже не стрелял, - племянник, он их один, племянник: бац! ба-бац! и из моего ружья, - всех!.. А я уж и не стрелял.
- Что ж, ели?
Старуха упорна, а Алексей Иваныч не знает, едят ли лебедей.
- Двух съели, - вдруг быстро решает он, - и то гостей приглашали: попа с фельдшером, - ведь величина: вы только представьте!.. Из трех чучела сделали: мне, ему, племяннику, а третье... соседу подарили: хороший был человек, - мировой судья, - ему. Редкостный человек!
- Во-от!.. Мой сын то-же... У меня был сын, у-мер... Кадет... Тоже и он... Из лебе-дя чу-чело сделал... За двадцать пять рублей про-дал... медленно-медленно тянет старуха и так спокойно: хоть бы что-нибудь шевельнулось на толстом лице, кажется, не раскрывались и губы.
- Мама! - строго говорит из-за двери Наталья Львовна тем останавливающим тоном, каким матери говорят с детьми, требующими острастки.
- А?.. Ты что? - поворачивает голову в ее сторону слепая.
- Не выдумывайте! - и голос Натальи Львовны брезглив.
А полковник, - небольшой здесь, в комнатах, вечером, и какой-то цепкий, как репей, подскакивает к Алексею Иванычу, хватает его под руку и так спешит сказать что-то, так спешит.
- Альбомы у меня, - пойдемте, посмотрим... великолепные охотничьи... или сюда принести?
Алексей Иваныч идет с полковником, но когда выходят они в другую комнату:
