а, значит, жди новой душещипательной истории о гонениях на бедных иудеюшек. — Хлястич смолк, достал беломорину, курил жадно, нервно. И тихо было в теплушке. Ни кто уже не посмеивался, и возразить желающих не было. Слишком все это с нервом было произнесено, слишком…
— Я че-то не понял, — нарушил тишину Рыжий. — А чего тогда это Бог выбрал этих евреев, если они такие все жестоковыебанные?
— Какие?! — разом воскликнули несколько парней.
— Нормально все, — рассмеялся и Хлястич. — Что выйные, что банные — один черт. Сложилось так. Понравился Богу Аврам; понравился бы какой Саид или еще какой Ким Чен Ир, все то же было бы.
— А как же тогда Иисус Христос? — вдруг не громко произнес Малек.
— А никак, — пожал плечами Хлястич. — Евреи, когда их римляне совсем уж запрессовали, всё спасителя своего ждали, всё ждали, что появится, какой-нибудь вроде Давида или Соломона Моисеевича, запихает всех римлян в железные молотилки да в печи, пожжет всех, порежет, и, привет новому жидовскому величию. Они же не думали, что Господь им такую свинью, в образе Спасителя, подложит — спасение души и прочей галиматьи. Евреи о душе никогда не думали, тем более о ее спасении, у них все к Маммоне сводилось — золота побольше, да овец пожирнее, и не делать ничего, в своем роде постъегипетский синдром.
— Вот жиды, — сплюнул кто-то.
— По совести, мне их даже жалко, — странно улыбнулся Хлястич, — жили бы себе и жили, а то, как в старину говорили: барская любовь хуже опалы. Любимчиков — их никогда не любили…
— Да, у нас в классе был такой один — любимчик, — сука конченная, — кто-то вставил в сердцах.
… - Да и спрос с любимчиков особый, — закончил Хлястич, — ладно, заболтался я с вами тут, — он поднялся. — Счастливо всем.
— Вот и поговорили, — только Хлястич вышел, заметил кто-то.
Никто на это ничего не сказал. Как-то все это слишком серьезно произнесено было. И сказать в ответ нечего. Так и сидели пацаны, молча поглядывали друг на друга.
Вдруг, какой-то парень глянул на, все это время, молчавшего Серегу и воскликнул:
— Слушай, Серега, ты у нас миллионер, слух идет, а чего не проставляешься?
— Да, да! — вспомнили и все, — у самого зеленых целый сервант, а прибедняешься.
— И хоть в компьютер бы поиграть дал. А то в салон ходим, деньги тратим, когда у тебя свой теперь.
— Вы чего попутали! — взорвался Серега, — какие зеленые, какой компьютер! Мне мать его в кредит взяла. Вы чего тут несете. То, что тетка у меня с приветом, чего теперь? А?!
