Поставлен был вновь зеленый большой самовар с заклепанным краном, и валил от него дым. Смолистым дымом этим застлало горы и море, и не заметили сразу, как появился откуда-то перед террасой косоротый какой-то низенький человек и сказал гнусаво:
- Слыхал, несчастье у вас... что делать!.. У меня у самого тоже... недели две назад... дочка двух лет...
Оторопели оба... Переглянулись...
- А вы, собственно, насчет чего же? - спросил Максим Николаевич тихо.
- Касательно гроба я... Может, еще не заказали, так у меня готовый есть... По этой части я теперь занимаюсь... Может, слыхали?.. Павел Горобцов... Могилку тоже я выкопать могу...
Еще раз оба переглянулись, - не сон ли этот криворотый? Нет, жутко, однако не сон.
- Недорого с вас возьму, - двадцать мильенов всего... И, стало быть, за гроб и за могилку... Скажете, дорого?.. В Ялтах и по сто плотят...
- Где же мы возьмем двадцать миллионов? - с тоскою в голосе спросил Максим Николаевич.
И криворотый ответил:
- Можно, конечно, и в общей схоронить и совсем, конечно, безо всякого гроба...
Но испугалась Ольга Михайловна:
- Нет! нет! Как можно!
- Да, разумеется... Человек их шесть или восемь собирают... какие раньше управились, те должны очереди своей ждать... в часовне, на кладбище...
- Кого ждать?
- Пока число соберется... Тогда уж собча их закапывают...
Криворотый говорил спокойно, и необычайно спокойный после молний, грома и ливня выдался вечер.
Солнце зашло уже. Настали мягкие сумерки, и весь мягкий, в мятой, мягкой сумеречно-серой рубахе, ремешком подпоясанной, стоял какой-то Павел Горобцов, временно гробовщик и могильщик, и верхняя часть его лица с серыми глазами исподлобья была совершенно серьезна, а перекошенная нижняя часть точно все время ехидно смеялась. Показалось Максиму Николаевичу даже, что он и не криворот, только в насмешку так сделал, а он говорил гнусаво:
- Вы, конечно, люди верные... Если день-два, я обождать могу...
- Ну и пусть делает, - вмешалась Ольга Михайловна. - Толкушку продадим, кур, - как-нибудь соберем двадцать мильонов...
- Главное, мне длину гроба надо, - какого роста она, покойница?.. Так если на два с четвертью, я думаю, хватит.
- Вполне, - сказал Максим Николаевич.
- Тогда у меня готовый есть... Завтра утром сюда доставлю... Потом могилку пойдем копать...
Шлепнул картузиком и ушел... А они двое еще с минуту сидели оцепенелые: началось!
Когда вымылись оба на кухне и переоделись в самое новое, что нашлось, стало уж темно, но тишина продолжалась.
