— Мы не будем устраивать во дворе хафпайп, Итан.
— Но…
— Никогда и на за что.
Поняв, что разговор окончен, Итан умчался прочь, грохоча роликами.
Шелби едва заметно улыбнулась. Ей нравилось, когда Итан вел себя вот так — словно самый обычный мальчишка. Нравилось, когда он, думая, что она занята в кухне и ничего не слышит, включал «Позднюю ночь с Конаном О’Брайеном» и жадно слушал долетавшие из большого мира слухи. В такие моменты ей казалось, что ее сын — совершенно нормальный ребенок. Если бы только не луна, льющая с неба тусклый свет… Если бы не лицо Итана — такое бледное, что вены просвечивали под кожей, точно голубые реки… О, если бы не эти досадные мелочи, жизнь Шелби ничуть не отличалась бы от жизни других матерей-одиночек!
Итан резко повернулся и закружился на месте. Шелби вспомнила, как еще недавно совершенно не различала трюков, которые выделывают скейтбордисты. Вспомнила, с какой острой жалостью думала о себе и сыне… При этом Шелби с трудом удавалось воскресить в памяти события, происшедшие до болезни Итана; воспоминания ускользали, точно рыбы из слишком крупной сети. Такое впечатление, что до рождения сына она вообще не жила. Или это была не жизнь.
Итан резко остановился напротив:
— Умираю с голоду.
— Да ты только что поел! — (Итан заморгал, словно извиняясь.) — Ты, конечно, можешь идти домой перекусить. Но смотри, скоро взойдет солнце, — предупредила Шелби.
Итан взглянул на восток, туда, где на небе уже светилась розовая полоса.
— Мама, разреши мне посмотреть на восход, — взмолился он. — Ну пожалуйста! Всего один разок.
— Итан…
— Ну хорошо… — вздохнул он. — Тогда разреши сделать еще три хардфлипа.
— Один.
— Два.
Не дожидаясь ответа — они оба знали, что она непременно уступит, — Итан умчался прочь. Шелби вновь открыла книгу и попыталась читать, но слова мелькали у нее перед глазами, как вагоны грузового состава, безликие и невыразительные. Перевернув страницу, она осознала, что не слышит грохота роликовой доски.
Итан балансировал на скейтборде, поставив его почти вертикально. На изображении супергероя Росомахи, украшающем доску, что-то белело.
— Мама, это что — снег пошел?
Снег в Вермонте шел часто. Но не в августе. Белый вихрь закружился в воздухе, легчайшие хлопья осыпали страницы книги. Но это был не снег. Шелби осторожно подняла белый лепесток, поднесла его к носу. Розы!
Шелби знала, что природа способна на самые невероятные явления. Она слышала о дождях из лягушек и как-то раз сама была свидетельницей ливня из саранчи. Но снегопад из лепестков роз?
