Семеныч даже обиделся:
- Эх, сказал тоже!.. Про тетрадку как я могу забыть?.. Тетрадка эта, вся наша жизнь в ней была, в тетрадке, а я чтобы забыл?.. Ска-за-ал!..
Пошел он не по шоссе, а в обход его, тропинкой, по которой спускаться вниз было легко и в свежести, пропитанной кисловатым запахом дубового кустарника, даже приятно. Он то и дело вглядывался в затянутый синими дымами из труб город, - все ли в нем на месте... Как будто все было на своих знакомых местах, но так могло только представляться издали.
Показался в стороне Абла, молодой татарин, чабан, с отарой овец. Отмахнул в море герлыгой и крикнул:
- Бабай!.. Стрелял там ночью, а? Ты слыхал?
- Слыхал, - стрелял малым калибром... А кто это? - крикнул, остановясь, Семеныч.
- Н-ни знаем... Почем знаем?..
- Пойду назад, тебе скажу, кто...
- Скоро здесь не будем, - там будем! - указал герлыгой Абла повыше шоссе.
- Ну, стало быть, там сиди жди... Авось кто другой тебе там скажет, а уж не я...
Чабаны часто приходили летом к старикам за водою, а зимой, когда воды везде было довольно, таскать на разжижку костров сухие виноградные колья. В то же время ссориться с ними было нельзя: это все были ухари, отпетые парни, к тому же быстро дичавшие на свободе и, чуть что, хватавшиеся за ножи. С чабанами у стариков были сложные и запутанные счеты...
Еще с вечера накануне видал Семеныч, как пошли рыбачьи лодки куда-то к востоку, вдоль берега, конечно, за камсою. Теперь он думал, между прочим, и о том, не удастся ли захватить прямо на пристани у знакомых рыбаков два-три кило камсы.
На подходе к городу, на шоссе, у шоссейной казармы, трое пришлых, по виду российских, рабочих разбивали бойкими молотками голубой камень.
Их спросил Семеныч (кстати и отдохнуть постоять было нужно):
- Хлопцы! А вы не знаете, кто это стрельбу поднял ночью?
- Стрельбу?
Один взвел на него запыленное серое лицо и посмотрел на другого.
- Какую стрельбу? - спросил другой.
А третий, мешковатый парень, сказал с ухмылкой:
- Я, деда, правда сказать, слыхал, будто как гром какой-то загремел, да подумал, что это у меня в животе так...
- Мм... В животе!.. Вот что значит молодые - беспечные, - покивал головой Семеныч. - Они в себе сон имеют крепкий и до всего безо внимания!
Однако зависти к ним не было в его глазах цвета снятого молока, только недоуменье.
И дальше по городу шел он, ни к кому не обращаясь с вопросами о ночной стрельбе, так как все попадались очень молодые люди.
