— Сочувствую, — пробормотал Чакуров, потупившись.
Искалеченная рука, прикрывающая пах, затекла. Хотелось поднять ее, чтобы поискать ей удобное положение, но близость свирепых бультерьеров заставляла мириться с болью. Один из псов все тянул морду к Чакурову, шумно принюхиваясь. Вероятно, решал, с какой стороны будет сподручней вцепиться в беззащитного человека.
— Мне на твое сочувствие… — Караван сплюнул. — Мне виновных наказать нужно. Не стой на пути. Раздавлю.
— Я все скажу, — заторопился Чакуров. — Свидетельницу зовут Кошкина Любовь Викторовна. Она живет не в самом дачном поселке, но рядом. Работает в местном магазине.
— Сбросишь полные данные на номер, по которому звонил. Что эта Кошкина? Реально видела убийцу?
— Похоже на то. Утверждает, что…
Чакуров замялся.
— Это будет ошибкой, — предупредил Караван.
По едва заметному знаку его руки охранники ослабили поводки, и Чакуров ощутил горячее дыхание бультерьеров на своей коже.
— Я ничего не собираюсь скрывать, — поспешил заверить он. — По словам Кошкиной, она подобрала банковскую карту, потерянную девушкой, вышедшей из дома.
— «Девушкой», — передразнил Караван. — Я этой соске глаз на темя натяну, на ремни ее порежу.
Не найдясь с ответом, Чакуров ограничился тем, что прочистил горло. Ближайший к нему пес воспринял это как вызов и тихо зарычал.
— Одежду можно? — спросил Чакуров, которому внезапно так страстно захотелось домой, что даже слезы на глазах выступили.
— Дадут тебя одежду, — кивнул Караван. — Только сперва в маленьком кино снимешься.
— В каком кино?
— Тебе объяснят.
С этими словами Караван в сопровождении охранников покинул двор. Чакурова тоже увели. В подвале его ожидала девушка из бассейна, но уже не в белом купальнике, а вообще без всего. Опрятный молодой человек, представившийся адвокатом, вежливо попросил следователя изобразить небольшую сцену насилия.
— Дергайте ее за волосы, заламывайте руки, в общем, ведите себя как можно брутальней. Видео никуда не пойдет, пока вы будете хранить молчание об обстоятельствах сегодняшней встречи.
— Какой из меня насильник, когда я пальцами пошевелить не могу, — процедил Чакуров, с ненавистью глядя на свиноподобных собак, которых притащили и сюда тоже.
— А вы постарайтесь, — сказал адвокат бесцветным голосом. — Приказано вас не отпускать, если не сыграете свою роль достаточно убедительно. Полагаю, вы понимаете, что это означает.
— Смелее, Леонид Борисович, — подзадорила девица. — Я не кусаюсь.
