— Докладывать особенно нечего, — покаялся Пампурин. — Похоже, вы были правы насчет ограбления. Я задействовал всех осведомителей в криминальных кругах. Будем ждать результатов.
— Ждать. Ага. Результатов, — Распопов принялся выкладывать башенку из коробок для файлов. — Слушай, а ведь версия с ограблением развалилась. На даче Тамонниковых не пропало ничего. Я просмотрел копию дела, а там черным по белому записано: владельцы исчезновения каких-либо ценных вещей не подтвердили.
— Да? — глупо спросил Пампурин.
Холодок пополз по его позвоночнику. Он эту страницу из протокола удалил, не учтя, что главный прокурор мог оставить себе второй экземпляр. Если кому-нибудь вздумается сравнить две версии, то возникнет большая проблема. И, судя по мине Распопова, это была еще не самая плохая новость.
— Да, — произнес он веско.
Словно дверь захлопнул, перекрыв доступ последнему лучику света. Распопов поднял тяжелый взгляд.
— Довольно странно, Валерий Константинович, что об этом сообщаю тебе я, а не наоборот. Ты что, не занимаешься делом?
Пампурин как раз думал о деле днем и ночью и делал все, чтобы выхолостить его даже от малейших намеков на истинные мотивы и обстоятельства преступления. Подшил кучу новых актов экспертизы, которые истину не проясняли, а хоронили — в изобилии бесполезных фактов. С этой же целью Пампурин опросил десятка полтора свидетелей, которые ничего не знали и не могли знать. Имитируя бурную деятельность, он постепенно раздувал объем дела, зная по своему опыту, как легко увязнуть в болоте лишней информации.
— Занимаюсь, Василий Петрович, — выдавил из себя Пампурин.
— Неужели? — саркастически спросил Распопов. — А результаты? Есть результаты?
— Пока собираю доказательную базу. Мотаюсь по дачному поселку, по окрестным селам…
Пампурин внутренне сжался, ожидая, что сейчас последует вопрос, опрошены ли водители местных автобусов. Вместо этого Распопов объявил, пренебрежительно выпячивая пунцовые губы:
— Пока ты собираешь и мотаешься, истина без тебя прояснилась.
— Истина?
Пампурину страстно захотелось вытереть испарину со лба, но он сдержался, опасаясь выдать свое волнение.
— Она самая, голубушка, — подтвердил Распопов. — Появился реальный свидетель. В данный момент дает показания Чакурову.
— Почему Чакурову?
Чувствуя, что пот вот-вот потечет по лицу градом, Пампурин провел рукавом по лбу.
— Взмок? — усмехнулся Распопов. — В жар бросило?
«Он знает, знает, — застучало в мозгу. — Играет, как кошка с мышью. Что же делать-то? Стукнуть по башке и бежать? Нет, не успеть. Наташа в институте, Машка на работе. За ними, наверное, выехали уже…»
