— Почему ты мне не сказал?
— Не сказал что? — Атли опасливо косясь на лошадь, подошел поближе.
— Что ты боишься лошадей.
Он вздрогнул и беспомощно посмотрел по сторонам, ища поддержку у стен, затем напустил на себя безразличный вид:
— С чего вы взяли?
— Погладь ее, — я кивнула на гнедого. Мальчишка замялся, робко подошел поближе, я чуть щелкнула концом веревки, заставляя лошадь двинуться рысью. Лошадь радостно заржала, пару раз пнула воздух задними ногами и рванула вперед размашистой рысью. Атли тут же шарахнулся в сторону и замер, затравленно поглядывая на меня. Я успокоила лошадь и выжидающе посмотрела на него, он опустил голову, признавая мою правоту.
— Час от часу не легче! — пробурчала я, — Ладно, для начала надо отгонять твоего коня. Стой за мной.
Он послушно занял место за моим плечом. Гнедой тряхнул головой и пошел по траве широкой размашистой рысью. Я следила за ним с каким-то трепетным восторгом, ощущая, что это мои ноги легко касаются зеленой травы. Я чувствовала, как пружинит земля под ногами, как ветер треплет мне гриву, как свежий морской воздух наполняет мне грудь. Ветер бил мне в лишо, отбрасывая со лба волнистую гриву. Я вдруг поняла, что наконец-то вновь обрела себя. Всю сознательную жизнь я пряталась от самой себя, подстраиваясь под желания других. «С твоим увлечением ты не создашь семью!» — твердили мне родители, и я, как послушная дочь, верила им. Сейчас можно ли назвать мою семью счастливой? Мы с мужем — два абсолютно чужих друг другу человека, живущие под одной крышей. «Ты просто не будешь ничего успевать!» — говорил мне муж. Сейчас, издалека, мне становилось ясно, что он просто ревновал. Ревновал мое время, мое внимание, мои деньги, в конце концов. С каждым шагом гнедого, бегущего по зеленой траве, с меня будто спадали оковы. Мне вдруг захотелось действовать: вернуться в свое время и разом решить все проблемы. Кажется, я улыбалась. Гнедой перешел на шаг, удовлетворенно поглядывая на меня. Я подошла к нему, он нежно ткнулся головой мне в живот.
— Спасибо тебе — прошептала я коню и позвала Атли, так и оставшегося стоять в центре круга, — Ну что, пойдем?
За все это время парень не проронил ни слова. Заведя лошадь и поручив ее заботам Брина, я вновь вышла во двор. Дождь уже прекратился, хотя небо оставалось серым и в воздухе ощутимо веяло холодом и сыростью. Отойдя от конюшни достаточно далеко, я остановилась и выжидающе посмотрела на Атли. Он молчал, уставившись на свои ноги. Тишину нарушали лишь крики чаек да негромкие разговоры часовых на стенах.
