— И то хорошо, — согласился я, наблюдая, как трактор отъезжает в сторону, освобождая проход, — но, придётся сегодня и свой генератор запускать. Ладно. Поедем мы. Доложимся начальству, разгрузимся, а вам он уже сам расскажет потом. А то мы умотались до предела, со вчерашнего утра, считай на ногах. Пока, мужики.
— Пока.
Буров, как и сказали на блокпосту, был в своём кабинете. С ним директор школы, ещё пара мужиков выбранных вчера в совет. У стены, как признак нового времени, стояли четыре ружья. Судя по амбре, висящему в воздухе, они органично совмещали службу и дегустацию чьего-то крепкого домашнего напитка. Мы вошли все сразу. Увидев нас, голова поднялся навстречу, ставя на стол полторашку с мутноватой жидкостью, которую, видимо, собирался убрать, услышав, что кто-то идёт но, не зная, что это мы, а не бдительные жёны. Местная жизнь и нравы не очень-то изменились с приходом северного зверька. Хотя, его уже и прочувствовали в десятках домов, куда сегодня привезли упокоенных нами вчера зомби.
— Привет, мужики, — пожал я руку подошедшему Бурову.
— Здравствуйте, — зашумели, поднимаясь остальные «советники». Все перездоровались.
— Ну, как съездили? — спросил голова, как только все расселись за столом.
— Нормально. Привезли кое-чего полезного и много свежих новостей. Почти все не радужные.
— Ну, мы немного узнали от Геннадия, да и посмотрели, когда машину трупов привезли.
— Когда хороните?
— Уже. Не стали даже по домам развозить. Сильно плохо выглядели, да и запах. Положили в клубе, там и обмыли, попрощались. Хотя не все даже подойти решились. Хорошо ещё в столярке запас досок был. Быстро гробы сделали. Могилу трактором одну большую вырыли. Правда, ложили нормально, по полметра друг от друга. Но, всё равно, по сути братская могила получилась. Некоторые повозмущались, но что делать? Не то сейчас время, чтобы пышные похороны устраивать. Сейчас все по домам поминают, а мы здесь. Заодно, вроде как и на контроле сидим.
— Понятно. А из Пасечного не появлялись?
— Появлялись. В автобусе же и оттуда четверо было. Но они какие-то мутные. Говорить не захотели. Кооперироваться с нами тоже не хотят. Говорят сами проживут. Что говорить? Малая народность, решили, говорят, как старики, лесом и речкой жить. Но, вроде, не агрессивные. Посмотрим, как сами проживут. Может, хотят со временем торговать чем-то? Но, что у них такое может быть, чего у нас нет? Да и выродились они давно, только название и осталось — чулымцы. Да и то сами совсем недавно придумали.
