Бешенство лорда Шолто, едва он узнал о визите мормэра Леваанна в дом Раттреев, было неописуемо. Те, кто был «в курсе подробностей», с удовольствием смаковали детали, рассказывая, как старший Кингасси один за другим разгромил кабинет и несколько комнат в загородном особняке, прежде чем сумел хоть чуть-чуть успокоиться. Но способ отомстить, как осуждающе говорили следом, выбран был отвратительный. Не думая об остатках и так изрядно попорченной в глазах высшего света репутации, Шолто добился от императорского церемониймейстера того, что имя Фионы Раттрей не попало в список приглашённых на балы Зимнепраздника.
Конечно, она могла прийти и вместе с мужем, главе канцелярии внутренних дел именные золочёные картонки присылали регулярно — хотя и знали, что на подобные мероприятия «хранящий покой» никогда не ходит. Вот только пыткой это наверняка будет куда большей, чем всё пропустить. В присутствии Кайра Раттрея люди становились нервными и замкнутыми, а разговоры сразу же умолкали. Слишком хорошо все помнили о провалившемся покушении на Дайва Первого восемь лет назад. И о том, чьими стараниями многие из Старших семей больше на столичных балах не появились никогда.
На «недостойное поведение лорда Кингасси» негодовали все, а «бедняжку Фиону» жалели. Она очень любила и старалась не пропускать большие праздники. И всегда считалась главной гостьей и украшением любого приёма: когда-то первая красавица столицы, даже сейчас — после тринадцати лет замужества и трёх родов — Фиона оставалась очень эффектной женщиной. А главное, душой любого общества, умной, обаятельной… И восхитительно информированной. Тайны мужа, конечно, из неё вытащить никогда не удавалось, хотя пробовать пытались регулярно. Очередных охотников не останавливало даже то, что за любую попытку выведать что-то опасное для Кайра мстила Фиона не хуже «бдящих в ночи», сполна пользуясь связями и знакомствами. Несколько раз добивалась для особо наглых ссылки на границу. Но и без лишней болтовни она всегда знала и могла сказать много больше, чем даже большинство лордов и императорских советников.
Кайр поспешил в поместье, едва получил списки приглашённых. А когда мажордом сообщил, что «леди изволит быть на зимней веранде», тяжко вздохнул: именно там Фиона любила беседовать о «мелких неприятностях». Значит, уже знает… Но рассказать сам он всё же должен. Тяжело вздохнув ещё раз, Кайр отправился извиняться.
Дверь чуть скрипнула, и виконт Раттрей поморщился — в силу профессии он не любил совсем бесшумных дверей, особенно в своём доме… Как сегодня это оказалось не к месту. Комната была пуста, только на центральном диванчике спиной к входу сидела женщина, что-то рассматривая в заснеженном саду с другой стороны стёкол. Волосы Фиона собирать не стала, они широкой чёрной волной стекали по плечам и падали на спинку дивана, словно специально подчёркивая контраст настроения хозяйки со светлым платьем и обивкой. Несколько секунд казалось, что вошедшего не заметили — но потом женщина повернулась и приглашающе показала на кресло рядом с собой. Кайр в ответ только пожал плечами и виновато поплёлся на указанное место. Мысленно укоряя себя за то, что опять от него Фионе неприятности и погубленные праздники.
