Занятия в университете начинались с первых чисел мая. Поэтому два десятка адептов-первогодок, которых Лейтис увидела в аудитории, уже успели неплохо друг друга узнать, оценить, поделиться на друзей и врагов. Ещё на одну студентку глядели настороженно и оценивающе. Впрочем, Лейтис тоже смотрела на два десятка парней и девушек изучающе. Почти все старше неё, но ненамного. Года на два или три. Лишь двое — крупный чернявый парень с мясистым лицом и рыжий аристократ, судя по тонким фамильным чертам из какого-то рода императорского дома, взрослее. Лет, наверное, восемнадцать — не меньше.
Едва окончились занятия, новенькую обступил весь поток разом. Набралась толпа человек сорок, к «своей» группе присоединились и остальные маги-первокурсники. Сразу начались расспросы кто она, откуда, заодно на неё тут же вывалили «в нагрузку» кучу университетских новостей, сплетен и слухов. Чем больше Лейтис общалась, тем сильнее росло недоумение: вроде вполне взрослые, девушки в семьях горожан уже начинают в их года готовить покрывало невесты и подыскивать женихов. Да и парни собирают деньги на будущую свадьбу. А эти — сущие дети.
Следом пришла глухая обида: её детство закончилось, когда Лейтис не исполнилось и десяти… С каждым новым вопросом раздражение и неприязнь росли, потому ответы становились всё резче и туманнее. Внезапно раздался возглас:
— Ух ты! Дай посмотреть!
Оказалось, это тот самый чернявый парень заметил кинжал. Непривычная к новой одежде, девочка ещё не приспособилась носить его незаметно.
— Дай!..
И осёкся, наткнувшись на ледяной взгляд, и произнесённое сквозь зубы:
— Ещё раз сунешь пальцы — обрежу.
— Да ты чо, худородная, обнаглела совсем?! Перед тобой сын самого лорда Кингасси!
Неожиданно вмешался рыжий аристократ. Оттеснив нахала, он уважительно обратился к Лейтис:
— Не разрешит ли дана сравнить клинки? — и показал на свой пояс с ножнами.
Это было в границах дозволенного, и потому Лейтис аккуратно передала ему свой кинжал. Отказавшись от ответной вежливости — в оружии она пока разбиралась слабо, а позориться не хотелось. Рыжий внимательно осмотрел кинжал, уважительно присвистнул, и уже собрался было отдать обратно, когда сбоку снова вылез чернявый:
— Ух ты. Значит, можно! Дай теперь мне. А всё ломалась… или кого получше отдаться выбирала? Так мой папаша… Упф!
Парень согнулся от удара в живот. Вслед полетело:
— Химиш, ещё раз услышу, как оскорбляешь благородную дану — зубы выбью.
