— Маня, это дело серьезное, — страстно убеждала она меня, — здесь нельзя тянуть. Знаешь, какие есть страшные порчи?! Надо действовать уже сейчас, потому что потом может быть поздно.
С трудом мне удалось ее спровадить. И как только дверь за Галиной закрылась, я почувствовала страх, граничащий с ужасом. Внутри все сжалось, а ладони вспотели. Неужели этот кошмар опять повторится? Самое удивительное, что я этого хотела. Наверное, я действительно сумасшедшая и хороший психиатр мне бы не помешал. Я набрала номер отца и, дождавшись его ответа, с места в карьер выпалила:
— Па, а я в детстве не страдала лунатизмом?
Я даже почувствовала, как насторожился мой отец. Его чувства пролились на меня прямо из телефонной трубки напряженным молчанием. Потом раздалось встревоженное:
— Нет. А что у тебя случилось, котенок?
Кажется, я до старости лет останусь для него котенком. Но теперь надо было как-то выпутываться из этой ситуации. Дело в том, что три года назад отец от нас ушел, и почему-то по сей день он чувствует передо мной какую-то вину, хотя я никогда его ни в чем не упрекала, впрочем, как и мама. Ничего экстраординарного не произошло, миллионы людей разводятся, и никто от этого не умирает. Но это чувство вины он несет по жизни как крест и даже не пытается от него освободиться. А тут еще год назад вышла замуж мама и тоже решила, что она передо мной виновата с ног до головы. Как будто я не понимаю, что она еще молодая и имеет право на свое женское счастье. И вот теперь они наперегонки состязались в том, чтобы загладить эту несуществующую вину перед единственной дочерью. Но самое противное, что этот нелепый груз несуществующей вины больше всего давит именно на мои плечи. Мне всегда казалось, что я одним только своим существованием отравляю им жизнь, заставляя их чувствовать себя не в ладах с совестью.
— Ничего страшного, папа, — поспешила я его успокоить. — Все нормально. Просто у нас тут с Галкой разговор об этом зашел, и мне стало интересно.
Он шумно выдохнул.
— Нет, котенок, никаких проблем у тебя не было с этим. Спала так крепко, что мы с мамой даже удивлялись. Да, тебе ничего не надо?
— Начинается! Пап, я же просила перестать меня опекать. Я уже взрослая девочка, живу самостоятельной жизнью и вполне в состоянии о себе позаботиться.
— Я никогда к этому не смогу привыкнуть, — грустно признался отец. — Да, ты уже взрослая, и поэтому я переживаю за тебя еще больше. «Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом!» — с пафосом воскликнул отец, и я пожалела, что полезла к нему со своими вопросами. Но то, что меня интересовало, я все-таки выяснила. Ничего неожиданного, все именно так, как я и думала.
