И вот однажды зазвонил телефон и встревоженный Галкин голос поинтересовался:
— Манюня, как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — ответила я, не чувствуя подвоха, — а в чем дело?
— Да грипп в городе, а у тебя голос немного странный.
— Нормальный у меня голос, — я не могла понять этой неожиданной заботы о моем здоровье. — Я жива-здорова, чего и тебе желаю.
И тут я не услышала, потому что услышать это было невозможно, я почувствовала, как на другом конце провода Галина коварно улыбнулась.
— Вот и замечательно, — весело заявила она, — значит, сегодня мы идем в «Империю». Ты помнишь, что обещала мне это?
Черт! Черт! Черт! Как я могла забыть?! Почему меня не насторожил этот ее вопрос о здоровье, ведь никогда раньше она не проявляла такого участия? А теперь мне никак не избежать этой пытки, я ведь ей это пообещала.
В груди все сжалось от нехорошего предчувствия. Нет, я не настолько дикая, чтобы бояться такой ерунды, но все эти злачные заведения меня никогда не интересовали. Я люблю дом, тишину и одиночество. Что за радость оказаться в толпе пьяных девок и мужиков? Захотелось завыть волком. Ну зачем я так поторопилась с ответом, теперь я даже не могла сказаться больной.
— Как, уже? — без энтузиазма спросила я.
— Ага, сегодня. Пойдем к восьми. Скрипач этот там не весь вечер торчит, а только с восьми до девяти. Не боись, нас пропустят, я уже договорилась.
«Ох, — подумала я, — твои бы способности да в мирных целях!»
— Так, — приказала Галка, — собирайся, я сейчас за тобой заскочу. Только не вздумай меня обмануть — обижусь на всю оставшуюся жизнь. Терпеть не могу, когда меня кидают.
Интересно, что она имела в виду под этим «собирайся»? У меня появилась надежда. Если не усердствовать, то меня могут просто не пропустить в «Империю». Фейсконтроль, я слышала, там строгий. И я расслабилась. Все мое «собирание» вместилось в двухминутную процедуру натягивания джинсов и свитера. В конце концов, я обещала Галине, что пойду с ней, а насчет моего внешнего вида мы не договаривались.
Когда она позвонила, я распахнула дверь и опешила от неожиданности. Нет, ее мой внешний вид не шокировал — видимо, она была абсолютно уверена в том, что нас пропустят в любом случае. А вот я остолбенела, увидев перед собой ярко накрашенную, вульгарную девицу, в которой я узнала свою подругу.
— Ты с ума сошла?! — возмутилась я. — В зеркало смотрела?
— А что? — невинно захлопала накрашенными ресницами Галюня. — По-моему, все нормально. А вот ты сейчас выглядишь, как бедная сиротка.
