Взяв миску с супом, я направилась в столовую. В открытые окна лился солнечный свет, и лучи падали прямо на Аберлина, стоявшего у стола и разглаживавшего мозолистой рукой скатерть. Вислые щеки, как и всегда, багровели, низкий лоб блестел от пота, темные волосы до плеч он зачесывал назад, укладывая маслом.
– Отличная ткань, – одобрительно кивнул он и только потом заметил меня. – Как хорошо, что мы встретились вновь, Сюзанна. – Аберлин двинулся в мою сторону. – Могла бы и заглянуть ко мне в мастерскую.
Остановившись передо мной, он восхищенно присвистнул.
– А ты хорошеешь день ото дня.
Мне захотелось показать Аберлину язык. Он был не намного выше меня, зато шире в плечах, еще и коренастый. Под рубашкой выпирало круглое пузо, штаны натягивались на мощных бедрах. Взгляд его глаз навыкате скользнул по моему телу и остановился на вырезе лифа. Досадно, что я не набросила на плечи платок, но в такую погоду я могла бы упасть в обморок от жары. Я выставила перед собой горшок с супом, точно щит.
– Здравствуй, Аберлин, – вежливо, как только могла, поприветствовала его я.
Сняв шапку, он стал обмахиваться ею.
– Как тут жарко… Ну что ж, давайте садиться к столу.
В этот момент в столовую вошел Грегор с двумя кувшинами вина. Увидев меня, он улыбнулся – как мне показалось, злорадно.
– Неужели наш добрый Аберлин теперь бедняк? – подмигнув, осведомился он.
Поставив горшок на середину стола, я разлила всем вино. Отец и Грегор уселись с одной стороны стола, Аберлин устроился напротив и похлопал по лавке рядом с собой.
– Садись ко мне, Сюзанна.
Покачав головой, я придвинула табурет к дальнему краю стола.
– Мне все время нужно будет выходить в кухню, – пробормотала я.
После короткой молитвы отец поднял стакан.
– Давайте выпьем за мою дорогую жену Маргариту – да упокоит Господь ее душу. – Его голос звучал хрипло, глаза подозрительно блеснули. – И за Сюзанну, приготовившую нам этот чудесный ужин.
– За твою дочь, Бертольд! – воскликнул Аберлин.
Мужчины потянулись ложками к горшку, накладывая себе щедрые порции, у меня же пропал аппетит. Мама ни за что не пригласила бы Аберлина на день святой Маргариты. Или пригласила бы?
– Ты и правда мастерица готовить, Сюзанна, – протянул Аберлин.
Недавно Аберлин решил отпустить бородку на гладко выбритом лице, и теперь на волосках его бороды блестел яичный желток. Я лишь пожала плечами.
– Не могу не согласиться с Аберлином, – кивнул отец. – Ты уже научилась готовить не хуже мамы.
