.
Художник Фрэнсис Бэкон тоже непродолжительное время жил в Берлине в 1927 г. Тогда Бэкону было всего семнадцать лет, и в столицу Германии его привез один из друзей отца, чтобы сделать из него мужчину. Вот что художник спустя сорок лет вспоминал о полученном опыте: «Возможно, Берлин был для меня слишком жестоким городом. Я приехал из Ирландии, которая была жестока в военном плане, в Берлине же я ощутил эмоциональное насилие». Наибольшее впечатление на семнадцатилетнего Бэкона произвела не «очень бурная и захватывающая ночная жизнь», а завтраки в отеле «Адлон», которые «подвозили на замечательных тележках, украшенных по четырем углам огромными лебедиными шеями»[133].
Несмотря на сексуальную свободу и расцвет авангарда в Берлине, золотая молодежь считала этот город (да и самих немцев) некрасивым. Очень часто в записках иностранцев встречаются комментарии о непривлекательном внешнем виде «фрицев». Карикатурное изображение немцев с толстой шеей и выпученными глазами казалось многим путешественникам достаточно близким к истине. Вот что писал один из туристов, вернувшийся из Рейнской области: «Немцы едят слишком много мяса и в течение дня пьют огромное количество чая с очень калорийными пирожными. Здоровье нации значительно бы улучшилось, если бы немцы стали есть два раза в день без дополнительных перекусов»[134]. Даже лорд Д’Абернон, который очень положительно относился к немцам, в какой-то момент, потеряв дипломатический такт, спросил на одной вечеринке: «Почему у немцев три двойных подбородка на затылке?»[135] Эмили Поллард, племянница Джона Гарленда Полларда, губернатора американского штата Виргиния, удивлялась: «Они совершенно безразмерные!»[136] Отталкивающий внешний вид немцев раздражал Спенсера, особенно когда ему приходилось передвигаться на поезде:
«Меня настолько раздражает вид пассажиров, что мне становится дурно, я потею, у меня начинает болеть живот, чувствую себя грязным и взбешенным каждую минуту поездки. Я покидаю поезд в состоянии нервного истощения и не могу забыть страшные картины: толстые, бритые (как у младенцев) головы немцев – представителей среднего класса, и веселые, улыбающиеся и банальные немецкие девушки, от застенчивости которых во мне пробуждается подавленное садистское чувство неприязни к уродливым женщинам и в особенности к женщинам-обманщицам»[137].
Поэт и критик Брайан Говард (который чаще всего был или пьян, или чем-то сильно недоволен) писал в октябре 1927 г. своему другу из гостиницы для паломников «Приют берлинцев»: «Я очень одинок и нахожусь в депрессии. Ненавижу Берлин так сильно, что очень скоро вернусь домой. Все невообразимо омерзительно и очень, очень скверно… Не знаю, что где здесь находится, денег нет, и отель ужасный. Когда я приехал, здесь пели псалмы. Никто не разговаривает, и то, что я курю, считают грубым нарушением правил. Улица Унтер-ден-Линден омерзительна. Очень шумно, пошло, многолюдно, и все коммерциализировано. Автобусы мчатся с убийственной скоростью 50 миль в час… С точки зрения психолога гомосексуальная жизнь Берлина фантастическая, но очень тоскливая с точки зрения человека. Боже, как мне одиноко»
