— А где этот тип с заднего сидения? — вдруг спросил Климов, обводя пассажиров удивленным взглядом.
— Действительно, где Мухин? — посыпались вопросы с разных концов автобуса. — Мария Семеновна, где ваш сосед?
Мария Семеновна очнулась и уставилась в дальний конец автобуса.
— Батюшки, пропал… — прошептала она испуганно.
Багроволицего гражданина в автобусе не было.
Мухин проснулся оттого, что его кто-то кусал за нос. Это был огромный комар, раздувшийся от выпитой крови и вот-вот готовый лопнуть.
— Ах ты, зараза! — прохрипел Мухин и хлопнул себя по носу. Комар тяжело поднялся с насиженного места и, недовольно гудя, скрылся с глаз.
Мухин с трудом открыл слипшиеся веки. Голова раскалывалась и казалось огромной, как котел, все тело била крупная дрожь, бока болели, правый глаз затек, пальцы на руках посинели и не разгибались, к горлу подступил противный комок, какие-то фантастические мысли и обрывки воспоминаний носились в воспаленной голове, словно в вакууме, — одним словом, пробуждение было таким, каким оно было и вчера, и позавчера, и месяц назад.
Ноги его не держали, и Мухин это знал. Горький опыт уже научил, что в таком состоянии сразу вставать на ноги небезопасно. Поэтому Мухин сполз с сидения на пол и пополз на четвереньках между кресел. У выхода он остановился, принюхиваясь к необычным запахам и пытаясь разглядеть через раскрытую дверь окружающий его мир. Вдруг руки его подогнулись, и он кубарем скатился по ступенькам прямо на зеленую траву.
— Уй, больно как! — завыл Мухин.
Из кармана его не первой свежести брюк выкатился пузырек из-под «Шипра». Мухин жадно схватил его и встряхнул. Пузырек был безнадежно пуст.
— Тьфу! — с досадой плюнул Мухин и отбросил пузырек в сторону.
Вчерашний день представлялся Мухину смутно, особенно его вторая половина. Нет, сначала все было в порядке. С Бизоном и Тузом пили какую-то зеленую жидкость на стройке. Ох, и крепка же была, зараза! А потом… Какие-то ноги, забор, чьи-то злорадные рожи, кафельные стены, погоны, визг тормозов, снова ноги, снова рожи, чей-то огромный кулак в районе правого глаза, продавщица с выпученными глазами и клыками, как у Бабы-Яги… Впечатлений слишком много, чтобы все запомнить.
Мухин замотал головой; в голове что-то заплескалось.
— Ух ты! — удивился Мухин.
Он снова затряс головой. Уши заполоскали по ветру, словно паруса старинного фрегата.
— Все! Баста! — сказал он вслух и окончательно открыл глаза.
Он сидел на траве около автобуса, а со всех сторон его окружал лес. И ни единой живой души вокруг.
