— Ну? — Он был груб и не пытался скрыть этого.
— Мне бы… — замялся я, — прокурора повидать… по делу…
— Лен! — крикнул он куда-то вглубь квартиры. — К тебе!
Он ушёл, а я остался ждать. Наконец появилась она, прокурорша.
Она была в простеньком халате, без очков, с распущенными волосами, и теперь, в домашней обстановке, совсем не походила на сурового блюстителя закона.
— Вы ко мне? — казалось, она была немного удивлена. Меня она поначалу не узнала.
Я кивнул.
— К вам.
И тут в глазах её мелькнул испуг. Она отшатнулась, прижалась спиной к стене.
— Вы!..
Ага, признала! Сейчас муженька на подмогу позовёт, и полечу я отсюда кубарем, носом считая ступеньки на их лестнице.
Однако я ошибся: не позвала.
— Зачем вы пришли? Что вам здесь надо?
Я неуклюже топтался на пороге, машинально мял в руках свою кроличью шапку и не знал, с чего начать. Действительно, с чего?
— Поговорить хотел… но если я не вовремя, скажите — уйду…
Она внимательно посмотрела на меня. Похоже, мой нелепый, нерешительный вид вселил в неё уверенность.
— Говорите.
Я собрался с духом.
— Меня неправильно оправдали.
И я выложил ей всё. Всю душу обнажил, все нарывы свои гнойные вскрыл.
— Значит, всё-таки вы, — произнесла она, странным взглядом оценивая меня. — Вы убили.
Я обречённо кивнул.
— Так я и знала.
Она закурила, продолжая настороженно коситься на меня. Минут пять молчала.
— Это хорошо, что вы пришли, — наконец сказала она. — Хорошо, что раскаялись.
Я решительно замотал головой.
— Я не раскаялся. С чего вы взяли?
— Нет? — она вскинула брови. — Гм… Значит, вернись вы в тот октябрьский день, то поступили бы так же?
Я пожал плечами.
— Не знаю… Пожалуй… Я об этом не думал. Какое это имеет значение?
— Наверное, никакого, — в голосе её прозвучали резкие нотки. — Зачем же вы пришли?
Я снова пожал плечами.
— Сознаться хотел.
— Но зачем?
Я и сам вряд ли понимал, зачем. Вообще, теперь вся эта затея с прокурором казалась мне совершеннейшей чепухой. Действительно, чем могла мне помочь эта цивильная дамочка?
— Ну хорошо, не буду пытать вас вопросами, — продолжала она. Допустим, вы официально признаете свою вину. Предположим даже, что вы добьётесь пересмотра дела. Вы ведь этого хотите, я правильно поняла? — Я в третий раз пожал плечами: откуда я знаю, чего я хотел? — Однако смею вас заверить: апелляция ничего не даст. Никто не сможет доказать вашей вины. Нет ни одного факта, который можно было бы подкрепить неоспоримыми доказательствами. Кстати, именно на этом и строил защиту ваш адвокат. В конце концов, вашему признанию просто не поверят.
