3.
Марк. По поводу Марка все исследователи, как правило, едины во мнении: он был спутником и учеником ап. Петра. Ценность в этом отношении представляет свидетельство Папия, епископа Иерапольского (около 150 г.): «Марк, толмач Петра, записал с точностью, но не в порядке, все, что запомнил о сказанном и сделанном Христом, потому что сам не слышал Господа, а только впоследствии был, как я уже сказал, толмачом Петра, учившего, смотря по нужде, но всех слов Господних, в полноте не излагавшего. А потому, Марк не погрешил, записывая лишь кое-что на память и заботясь только об одном, как бы чего не забыть или не сказать неверного»[2]. Правда, у многих исследователей слова «сам не слышал Господа» вызывают вполне оправданные сомнения.
Так, Дмитрий Мережковский полагает, что Марк, при жизни Иисуса бывший отроком лет четырнадцати, не только следовал за Петром в их общих скитаниях по древней земле Израиля, но и присутствовал на Тайной вечере и потому слышал последнее, самое сокровенное слово Учителя к своим ученикам. «Очень вероятно, что Марк слышал „воспоминания“ Петра, ещё в 40-х годах, в Иерусалиме, где был, как мы узнаем из Деяний Апостолов (12, 12), „дом матери Иоанна Марка“ (эллино-иудейское, двойное имя). В доме этом, как мы тоже узнаем из Деяний Апостолов (1, 13; 2, 2), собирались ученики, по воскресении Господа. Здесь-то, — может быть, в той самой „горнице“ анагайоне, верхнего жилья, где, по очень древнему сказанию Церкви, происходила и Тайная Вечеря, и Пятидесятница, — мог слышать Иоанн-Марк „воспоминания“ Петра»[3]. Более того, Мережковский считает (и небезосновательно) Марка «к Человеку Иисусу для нас ближайшим свидетелем». «Марку, — делает вывод писатель, — а не Матфею принадлежит, вопреки церковному преданию, первое место в историческом порядке Евангелистов. Вовсе не Марк, как думали прежде, заимствует у двух остальных синоптиков, а, наоборот, те — у него»[4].
На тот же стих из Деяний апостолов ссылается в своём исследовании и прот. Александр Мень, допуская, что Марк вполне мог присутствовать на последней, Тайной, вечере в качестве тринадцатого ученика Иисуса[5]. «Марк упоминает не только подробности, которые мог сообщить ему очевидец Петр, добавляет историк, — но и, по-видимому, лично известные евангелисту. Например, лишь он один рассказывает о некоем юноше, оказавшемся свидетелем ареста Иисуса. По мнению большинства толкователей, это был сам Марк»[6].
Полностью разделяет мнение Меня и Мережковского французский историк Эрнест Ренан, признанный авторитет в области библеистики, представляющий критически-атеистическое направление. «По-видимому, ещё будучи ребёнком, считает Ренан, — Марк кое-что видел из евангельских событий и, весьма возможно, был в Гефсимании. Он лично знал лиц, принимавших участие в драме последних дней жизни Иисуса… Рукопись, хотя и составленная после смерти Петра, в некотором смысле была произведением самого Петра; это был тот способ, которым Пётр имел обыкновение рассказывать жизнь Иисуса. Пётр еле-еле знал по-гречески, Марк служил ему переводчиком и сотни раз пересказывал эту чудесную историю»
