* * *
Мы обращаем внимание не на одни мучения, но, еще прежде того, на расположение души и на причину, из-за которой бывают мучения, а поэтому и мучеников любим не за то, что они мучаются, но за то, что мучаются за Христа. (2, с. 398.)
* * *
Претерпел Авраам и из-за сына законного. Пусть никто не говорит, что он не скорбел и не страдал по-отечески, и пусть не лишает его самой высшей похвалы, желая сверх меры показать его любомудрие. Мы смущаемся и скорбим, а часто и плачем, когда видим, что по площади ведут на смерть людей, уличенных в постыдных делах и долгое время проводивших такую жизнь, и притом незнакомых и никогда не виданных нами; как же мог не чувствовать человеческой скорби тот, кому велено было сына своего, законного, единственного, рожденного сверх чаяния по истечении столь долгого времени и в самой глубокой старости (от чего любовь сильнее воспламеняется), этого сына, еще юного, заклать собственными руками и принести во всесожжение? (1, с. 162.)
* * *
От людей того времени [Ветхого Завета — С. М.] не требовалось ничего больше, как любить любящих, а теперь это великое и дивное дело так несовершенно, что, по исполнении его, мы ничем не превосходим мытарей. (1, с. 244.)
* * *
Пламенный любитель Христа, Павел, который так был уязвлен этою любовью, что даже стенал о замедлении и продолжительности здешнего странствования: ибо сущии в теле сем, говорит он, воздыхаем (2 Кор. 5: 4); однако готов был и желал еще оставаться здесь для Христа: а еже пребывати мне во плоти, говорит он, нужнейше есть вас ради (Флп. 1: 24), то есть для того, чтобы распространилась вера во Христа. Поэтому он переносил и голод, и жажду, и наготу, и узы, и (опасности) смерти, и морские путешествия, и кораблекрушения, и все прочие беды, им самим исчисленные; и не только не тяготился ими, но еще и радовался, а причиною тому была любовь Христова. Потому он и говорил: во всех сих препобеждаем за Возлюбльшаго ны (Рим. 8: 37). И не удивляйся этому: если любовь человеческая часто побуждала решаться на смерть, то чего не сделает любовь Христова? Какой не облегчит трудности? Так и ему все было легко, потому что он взирал только на возлюбленного (Христа), и для Него все терпеть считал выше всякого удовольствия и наслаждения, что и действительно так. (1, с. 130.)
* * *
Бывает иногда, что облеченный диадемой страдает горячкой и лежит на постели в воспалении, а около него стоят врачи, копьеносцы, слуги, военачальники, но ни искусство врачей, ни присутствие друзей, ни услужливость рабов, ни множество лекарств, ни драгоценность убранства, ни изобилие богатства, и ни что другое человеческое не может облегчить постигшей его болезни. Если же войдет кто-нибудь, имеющий дерзновение перед Богом, и только коснется его тела, и вознесет о нем чистую молитву, то вся болезнь исчезает, и, таким образом, чего не могли сделать богатство, множество прислужников, опытное искусство и величие царской власти, то часто могла совершать молитва одного бедного и нищего. Впрочем, я говорю о молитве не пустой и рассеянной, но возносимой с усердием, из души скорбящей и сердца сокрушенного. (2, с. 327.)
