* * *
Человека доблестного обыкновенно отличают не столько дары, посылаемые свыше, сколь— ко заслуги собственных его трудов. Потому Христос и говорит, что Его ученики узнаются не по знамениям, а по любви. Когда есть любовь, то стяжавший ее не имеет недостатка ни в какой части любомудрия, но обладает всецелой, всесовершенной и полной добродетелью; равно как без нее он лишается всех благ. Поэтому и Павел восхваляет и превозносит ее, или вернее сказать, сколько бы он ни говорил, никогда не в состоянии вполне выразить ее достоинства. (2, с. 303–304.)
* * *
Любящие… любовью так всецело предаются своим возлюбленным, что кроме их и пребывания с ними, не находят ничего приятного в других удовольствиях настоящей жизни, как ни много их. (1, с. 129.)
* * *
Так как он (Елисей) отдалился от всего житейского, возлюбил Царство Небесное и презрел все настоящее, то есть царство и власть, и славу, и всеобщее уважение; то и увидел никем невиданное никогда — целую гору, покрытую строем огненных коней и таких же колесниц и воинов (4 Цар. 6: 17). (1, с. 135.)
* * *
Блаженный Павел, подражая своему Учителю [Господу Иисусу Христу — С. М.], во всю жизнь не переставал оплакивать падших и остававшихся в этом падении и не хотевших восстать, и так горько, что даже с некоторыми сильнейшими выражениями говорил об этом в послании к Римлянам: великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян (Рим. 9: 2–4). Видишь ли, как разительны эти слова, какую представляют они болезнь сердца? Хромающих и бедствующих из верных он оплакивал так, как бы сам находился в таких же бедствиях. Кто изнемогает, говорил он, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся? (2 Кор. 11: 29)? Не сказал: скорблю, но: воспламеняюсь, желая выразить словом воспламенение нестерпимость и чрезвычайность скорби. Будем же и мы подражать и нашему Владыке, и подобному нам рабу. (1, с. 196–197.)
* * *
Приучим руки к милостыне, чтобы привнести со своей стороны нечто малое; станем плакать о грехе, стенать о беззаконии, чтобы видно было, что и мы привносим хоть что-нибудь малое, между тем как то, что имеет быть даровано нам, велико и превышает наши силы. Это рай и Царство Небесное, которого да сподобимся все мы по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа. (3, с. 661.)
* * *
Не только перед Богом, но и перед людьми предосудительно и опасно иметь многих врагов. Что я говорю: многих? Одного и единственного врага иметь так же опасно, как безопасно и спасительно иметь всех друзьями. Не столько умножение имущества, не столько оружие и стены, окопы и другие безчисленные средства могут обезопасить нас, сколько искренняя дружба. Это — стена, это — крепость, это — богатство, это — утешение, это будет способствовать нам и настоящую жизнь проводить в душевном спокойствии, и доставит будущую жизнь. Итак, помышляя обо всем этом и представляя себе великую пользу от этого, будем делать все и принимать все меры, чтобы нам примириться с настоящими врагами, и не приобретать новых врагов, а друзей настоящих сделать более надежными. Начало и конец всякой добродетели — любовь; наслаждаясь ей искренно и постоянно, да сподобимся мы получить Царство Небесное, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа. (2, с. 354.)
