– Сожалею, – подчеркнуто фальшиво произнес служивый.
– Я же всю жизнь работал, а вы под старость лет меня их лишаете, будто я у государства что-то своровал.
– Не положено.
Лицо Владимира Генриховича стало бледным, губы затряслись, а глаза наполнились такой скорбью и безысходностью, что, глядя на него, Раисе Матвеевне сделалось плохо. Трясущимися руками сосед достал из внутреннего кармана деньги, завернутые в носовой платок. Только с четвертой попытки он расстегнул булавку, сдерживающую края тряпицы, и с отчаянием бросил банкноты на стойку.
– Забирайте! Все тогда забирайте, если у вас души нет! – плача, произнес старик, отталкивая от себя купюры.
Почти половина суммы упала на пол, но мужчина даже не попытался их поднять. Он стоял и плакал, не стесняясь обильных слез. Таможенник с безразличием посмотрел на отъезжающего и принялся считать оставшуюся лежать на стойке валюту. Очередь заволновалась в ожидании развязки.
– Попрошу соблюдать порядок и не мешать оформлению документации! – крикнул офицер в толпу. – А вам, пока еще товарищ Штерн, придется потрудиться и собрать с пола деньги.
Раиса Матвеевна, с ужасом глядя на разворачивающиеся события, не выдержала и решила во что бы то ни стало помочь пожилому человеку. Она нащупала в сумочке аккуратно сложенные деньги и, не извлекая их оттуда, отсчитала пятьдесят марок и незаметно сунула их в руку Семену.
– Мам, ты что задумала? Сама-то как?
– Сынок, за меня не переживай. Смотри, какая с мужчиной беда. Как бы инфаркт не хватил. Его в Германии дети ждут, а, судя по разыгравшейся драме, он может туда не попасть. Я слыхала, в лагере для беженцев кормят хорошо, да еще и приплачивают каждый день. Не пропаду. Ой, это же надо, какая я неловкая! Валюту обронила, – специально громко произнесла она, подбирая с пола соседские купюры.
Она быстро отсчитала пятьдесят марок для себя, а остальное сунула в руку Штерну.
Владимир Генрихович стоял в растерянности до тех пор, пока Раиса Матвеевна резко не дернула его за штанину.
– Предъявляйте оставшуюся сумму к учету, – потребовал таможенник.
– А нет у меня оставшейся суммы. Подарил я ее прекрасной женщине.
– Как это подарил? Вы что, шутки со мной шутить будете? – нервно произнес офицер.
– Никак нет, сынок. Мои деньги. Имею право.
– Товарищ капитан, вы обижаете хоть и немолодую, но все еще привлекательную женщину, – капризно произнесла Раиса Матвеевна, поправляя растрепавшиеся волосы. – Подарок – дело добровольное. Государством не возбраняется делать женскому полу приятное. Конечно, флакончик французских духов – это вершина мечты каждой женщины, но если его нет, деньги с легкостью могут заменить парфюмерию.
