– Я растрогана.
– Чем, позвольте полюбопытствовать?
– Пока вы были на работе, я получила от Галочки подарки. Она узнала, что я уезжаю, и тут же решила мне сделать приятное.
– Да ну? Неужели почта России стала принимать посылки легче 100 грамм?
– Сыночка, прекрати смеяться над моей сестрой.
– Да я еще и не начинал, но когда узнаю, что она тебе прислала, уверен, повод найдется. Мама, не томи. Счастливой обладательницей чего на сей раз ты стала?
– Сема, не издевайся, иначе я эту тайну увезу с собой в Европу.
– Не думаю. С тем, что тебе может прислать тетя Галя, за границу наверняка не выпускают. В нашей стране все вещи старше пятидесяти лет – раритет.
– Ты снова прав. Моя сестра не перестает удивлять своей добротой. Представляешь, она мне отдала часы мужа, твоего дяди Давида.
– Да ну! Не может быть! Я больше чем уверен, что это золотые и с гравировкой «Доде от Генерального секретаря».
– Нет, сыночка, те часы уже несколько лет утяжеляют ноту «ля». Висят на молоточке их старинного пианино. Помнишь, ты у них играл полонез Огинского и тебе звучание ля минор не понравилось? Так вот, это оно и было. Галенька их туда от воров спрятала, а нам другие прислала, но не менее для меня ценные и дорогие. Она хочет, чтобы я непременно увезла их с собой на долгую память. Вот, посмотри, – сказала Раиса Матвеевна и с трепетом протянула старые, с затертым корпусом и изрядно потрепанным кожаным браслетом часы.
Сема повертел их в руке, приложил к уху и зачем-то потряс.
– Не идут, и минутная стрелка по корпусу болтается.
– Ну и что из этого! Главное, их когда-то носил Додик. Галочка поделилась памятью своего мужа. Ты помнишь, какой добрый человек он был?
– Какой? – живо поинтересовался Семен.
– Неужели забыл? Вспомни, когда мы были у них в гостях, он чуть не достал твоему отцу модные туфли. Галочка с огромным трудом приобрела «Саламандру» через влиятельных людей и по большому блату, а Додик, как только их померил, сразу же сказал, чтобы она Боре точно такие же купила. Заметь, сам про твоего папу вспомнил! Правда, Галочка ничего на это не ответила.
– Конечно! Она сразу же ушла на кухню и стала из нее крутить пальцем у виска, чтобы мы не увидели, но, как назло, в коридоре висело большое зеркало.
– Святой человек, он никогда не знал, откуда что берется в доме! Его никогда не интересовал мир вещей. Он был выше этого!
– Какое великодушие! Чуть не достал! Мама, в каких закромах твоей души сохранилось это редкое качество – детская наивность?
