— Дядь Леш, а меня точно отпустят? — резко прервал мои размышления о загадочной женской душе клиент.
— Красильников! Какой я тебе дядя Леша? Отпустят, не ссы…
Славка Красильников был моим клиентом, точнее, сыном моей клиентки — девятнадцатилетний оболтус. Первый раз мы встретились, когда ему еще шестнадцать было, я тогда батрачил следаком в РУВД и получал зарплату от государства. Славка попался на сбыте наркотиков. Гаденыш, сам не употреблял, только продавал в своей же школе, бизнес налаживал потихоньку. Зацепили его в тот раз крепко, но пацан Славка неглупый, оперативникам столько информации всякой интересной слил, что те потом на месяц вперед план по задержаниям сделали. Так что отделался условным сроком. Так потом еще мамаша Красильникова передо мной в благодарностях рассыпалась, вспоминать до сих пор противно. Когда Красильников залетел во второй раз, я уже трудился адвокатом в Тохиной конторе «Фемида-гарант», его мамаша сразу ко мне побежала. Сейчас мы с ним столкнулись уже в третий раз — он опять из-за наркоты влетел и опять с ментами «дружит», признание уже написал.
— Алексей Викторович… я хочу, чтоб сейчас вот отпустили, до суда. Под расписку или как там еще… — делился Славка.
— Сидеть не нравится? — я спрятал усмешку. — Это всего лишь «Кресты», Славик, а после них обычно на зону отправляют. Восемнадцать тебе уже есть — куда-нибудь в Ямало-Ненецкий автономный округ загремишь запросто. Наслышан, небось, про зону-то?
Мы разговаривали в допросном кабинете следственного изолятора номер один, больше известного в народе как «Кресты». Следователь по Славкиному делу только что зачитал ему обвинение, и в принципе никаких преград к освобождению под подписку о невыезде быть не должно. Ну это я потом еще один на один пообщаюсь со следаком, а пока что я выгребал из объемистых пакетов гостинцы от мамаши Красильниковой.
— В общем, Славик, у хозяина совсем не сладко. Бросал бы ты свою наркоту: ты же не глупый пацан вроде, в институте вон учишься…
— Ага… на юрфаке! — тяжко вздохнул Славик. — Я раньше думал, следователем пойду, а, оказывается, туда с судимостью не возьмут. Придется адвокатом…
Допросный коридор я всегда старался миновать быстро, не оглядываясь по сторонам и ничему не удивляясь, но тут невольно даже на месте остановился и похож стал, наверное, на девочку-практикантку, в первый раз сюда попавшую. Мимо меня контролер вел мужчину лет тридцати-тридцати пяти, но выражение его лица… ей богу, покойники иногда живее выглядят. Задержанный шел, с трудом перетаскивая ноги, так, чтобы не потерять по дороге ботинки без шнурков. Брюки были ему чуть широковаты и без ремня норовили сползти вниз. Задержанный сзади поддерживал их руками, скованными наручниками. Я отошел к стене, пропуская парочку. И следом мимо меня проплыл Вова Лихачев — знакомый опер.
