В конце концов мы не смогли им соответствовать. Мы не могли двигаться вперед так быстро, как хотелось бы Крису. Наш трафик вырос значительно, но не экспоненциально.
По мнению Криса, мы так и не научились работать с социальными сетями как следует. Мои отношения с Крисом испортились.
Через два с половиной года он уволил меня, и этот разрыв многими был воспринят как символ неспособности Кремниевой долины понять мир журналистики, который теперь так сильно от нее зависел. Несомненно, этот опыт в основном сформировал тезисы, развиваемые мной в настоящей книге.
Надеюсь, эта книга не будет восприниматься как попытка излить злость, но и отрицать наличие этой злости я тоже не хочу. Технологические компании уничтожают драгоценную вещь: возможность сосредоточенного размышления. Они создали мир, где за нами постоянно наблюдают и нас постоянно отвлекают. Накопив данные, они построили модели наших умов и используют их, чтобы направлять поведение масс в соответствии со своими финансовыми интересами. Возможность направлять не только массовое, но и индивидуальное поведение возрастает с каждым днем. Они изгнали честность и принципиальность из общественных учреждений, призванных снабжать нас пищей для размышления и указывать пути демократии – издательского дела и медиа в целом. Их самый ценный актив и одновременно наш самый ценный актив – это наше внимание, которым они злоупотребляют.
Технологическим компаниям удалось добиться своей цели и изменить человеческую эволюцию. Мы все стали немного киборгами. Мобильный телефон превратился в продолжение нашей памяти, мы перепоручили основные мыслительные задачи алгоритмам, наши тайны хранятся на чужих серверах, и чужие компьютеры роются в них. Нам следует постоянно помнить, что мы сливаемся не с машинами, а с компаниями, которым принадлежат машины. Эта книга об идеях, ради которых существуют технологические компании, и о безусловной необходимости сопротивляться им.
Часть 1. Монополисты разума
Глава 1. Долина едина, и мир един
Прежде чем Кремниевая долина набрала силу, слово «монополия» было в Америке ругательством. Конечно, предприниматели стремились, чтобы их можно было назвать этим неприличным словом. Во все времена бизнес агрессивно добивался полного и абсолютного доминирования на рынке. Большинство современных учебников по экономике назвали бы это стремление здоровым и нормальным. Тем не менее монополия была культурно неприемлемой и политически опасной целью. За исключением нескольких компаний, которые можно считать предшественниками нынешних гигантов, в родной стране Томаса Джефферсона, привыкшей видеть в конкуренции лучшее средство от концентрации власти в одних руках, никто не решался даже произнести вслух эту задачу. И когда американское правительство в 1980-х гг. практически перестало противодействовать монополизации, компании по старой памяти продолжали отдавать дань благородному духу конкуренции.
