Алиханов информировал директора, что прежнюю свою тему, полное внутреннее отражение рентгеновых лучей, они закончили, пишут отчет. По новой теме — поиск позитронов при бета-распаде — сделаны расчеты. Миша Козодаев уже приступил к монтажу установки. Есть обоснованная надежда, что позитроны, которые американцы нашли в космических лучах, будут скоро обнаружены на лабораторном стенде.
Иоффе спросил:
— Эта работа — она ведь относится к проблемам атомного ядра?
— Конечно! Разве вы сомневаетесь, Абрам Федорович?
Нет, Иоффе не сомневался. У него появилась идея, он хотел бы посоветоваться. Не создать ли специальную группу по ядру, которая объединила бы всех, кто исследует ядерные процессы? Алиханов удивился. Какая еще группа по ядру? Зачем? Он с Арцимовичем и без искусственно придуманной группы занимается интереснейшими проблемами! Арцимович иронически добавил:
— Я не понял, Абрам Федорович, что вы предлагаете: новую лабораторию над старыми лабораториями или новую лабораторию из старых лабораторий?
Иоффе улыбнулся:
— А если мы организуем теоретический семинар по изучению проблем атомного ядра, вы в нем примете участие?
Участие в семинаре оба обещали активное. Арцимович, талантливый лектор, уже предвкушал, какие сделает блестящие доклады о последних ядерных открытиях.
Иоффе продолжал обход лабораторий.
Рядом с комнатой Алиханова находилась комната Игоря Курчатова. Эта лаборатория была, вероятно, самой далекой от ядерных проблем. Да и у двадцатидевятилетнего ее руководителя интереса к ним Иоффе пока не находил. Но он захотел посоветоваться и с этим человеком.
Курчатов недавно совместно со своим другом Павлом Кобеко завершил обширное исследование электрических свойств кристаллов сегнетовой соли. Им посчастливилось открыть удивительное явление, Курчатов назвал его сегнетоэлектричеством. В этой работе — Иоффе ее высоко ценил — Курчатову попеременно помогали и брат Борис, химик, моложе его на два года, тоже сотрудник Физтеха, и шурин Кирилл Синельников, и Антон Вальтер, оба теперь сотрудники Харьковского УФТИ, и лаборант Герман Щепкин. Но душой исследований был он сам. По совету Иоффе, Курчатов писал книгу об открытом им явлении. Одновременно он подготавливал исследование карборундовых предохранителей, применявшихся в высоковольтной технике.
Иоффе знал, что отвлечь Курчатова от этих работ невозможно. Он и не желал его отвлекать. Изучение карборунда обещало дать важные результаты. В стране создавалась высоковольтная техника, она требовала технических усовершенствований. Курчатов гордился, что его исследования помогают народному хозяйству. В названии института «физико-технический» ему были близки оба термина — и физический и технический.
