Дело в том, что в любом контексте под идеологией понимают, как правило, особый тип проектного мышления с явно выраженной императивной функцией – установкой на долженствование. В силу этой особенности идеология, с одной стороны, пробуждает, активизирует творческий потенциал человека и общества («творчество масс»), но, с другой стороны, способна подавлять, парализовать саму эту способность, превращаясь в метод, названный «промывание мозгов». Определить, где проходит граница между раскрытием творческого потенциала – основы подлинной идентичности – и её подавлением, крайне трудно еще и по той причине, что способность к самостоятельному мышлению и творческому самораскрытию предполагает длительную и глубокую социализацию, то есть процесс социальной, политической и культурной адаптации или ассимиляции. Когда мы говорим о результатах этого процесса, то фиксируем внимание не на количественных характеристиках, а на качественном уровне, например, на степени «врастания» объекта социализации в конкретный социум (высокая или низкая социализация).
Во всех этих случаях имеется в виду либо восхождение на новую ступень индивидуального или коллективного развития (социализация как подъем по ступеням развития человека или социума), либо включение «объекта социализации» в иную, например, в более узкую, элитарную и престижную или, напротив, в более широкую социальную группу. Иногда речь идет и о большем – о становлении или изменении «духа народа», о вступлении общества в новую эру, эпоху, этап цивилизационного развития, что и позволило, к примеру, Э. Гуссерлю рассматривать идеологию как духовную составляющую любой исторической эпохи.
Но за такое восхождение, открывающее новые горизонты и возможности, приходится расплачиваться. Не меньшую цену платят и за «вхождение» – включение в новую возрастную, профессиональную или социальную группу. Имеется в виду и право пользоваться социальными лифтами, что обеспечивает прохождение в более высокую социальную страту, и изменение имущественного или образовательного ценза («билет в лифт»), и смена гражданской принадлежности или языковой общности, и погружение в какую-то из субкультур. В качестве платы за новую идентичность может быть культурная унификация, добровольный отказ от традиционной идентичности, самостоятельности, суверенности, уникальности. По этой причине современный человек не только приобретает массу преимуществ по сравнению с ушедшими поколениями и даже далекими предками, но и теряет целый набор жизненно важных способностей, начиная с критичности мышления. Такая некритичность выполняет роль анальгетика, позволяет не замечать потерь. То же самое происходит и с независимыми государствами, которые, вступая, к примеру, в межгосударственные союзы, расплачиваются за это частью своего суверенитета (перераспределением базовых компетенций) и традиционной самоидентичности, что иногда граничит с её полной утратой и попранием базовых гражданских прав.
