и поправкой «устар.».
Осуществить столь сложную политическую задачу помогла тотальная, ничем и никем не ограниченная власть. Власть над всеми информационными потоками, прессой, образованием и наукой. А также власть над самим языком (соответствующие реформы) и всей литературой – как отечественной, так и мировой, которая была полностью и многократно просеяна и профильтрована, переосмыслена и перекомпонована, «перередактирована», а частично и заново переписана под контролем единого центра. Далеко не каждая страна могла выделить необходимые для такого масштабного и многолетнего деяния денежные, человеческие, интеллектуальные, организационные и иные ресурсы.
Вторая составляющая проекта заключалась в том, чтобы ввести в обиход обновленное до неузнаваемости слово «русские», но уже в совершенно новом значении – как слово-бирку для обозначения одной из ветвей русского народа – великороссов. Смысл фокуса – окончательное вымывание из языка и культурной памяти людей еще живого, реально существующего суперэтноса, который в результате теряет способность осознавать себя как целое и теряет право на жизнь. Эта задача в технологическом плане была попроще, поскольку опиралась на уже проделанную работу, а кроме того, не противоречила традиции и узусу. Дело в том, что большинство великороссов редко использовало это самоназвание, поскольку они считали себя прежде всего русскими, то есть подданными Российской империи и православными, а также не разделяли себя «по русским наречиям». Это еще один, но наиболее распространенный смысловой вариант слова «русские», синонимичный слову «россиянин».
Но и такая синонимия, впрочем, была разрушена сразу после того, как россиянами стали именовать население страны, чтобы не употреблять по назначению подозрительное в политическом плане слово «русские». Даже великорусский язык утратил в самоназвании частичку «велико», а в наши дни некоторые политики стали для пущей осторожности величать его «российским языком». Очевидно, что эта противоестественная оппозиция и предопределила тот факт, что безобидное и абсолютно нейтральное, казалось бы, обращение «дорогие россияне» так резануло «ухо нации», что стало своего рода узнаваемым «авторским концептом», введенным и в политический язык, и в повседневную речь как двусмысленное обозначение обезличенной общности, которой разрешено жить в новых границах. Если бы не было распада страны, то не было бы и такого переосмысления…
