– В смысле?
– Да он над тобой издевается! Просто ради собственного удовольствия! Если бы он отвез эту тачку к Дарнеллу на запчасти, тот бы ему и пятидесяти баксов не дал. Это ж ведро, а не машина!
– Ничего подобного. – Если не считать россыпи красных угрей на лице, внешность у Арни была самая обыкновенная. Но я убежден, что Господь каждого наделяет хотя бы одной привлекательной чертой. У Арни это были глаза. Обычно они прятались за очками в толстой оправе, но сами по себе они были необычного и благородного серого цвета – как тучи пасмурным августовским днем. Когда происходило что-нибудь интересное, взгляд у Арни становился пытливый и глубокий, однако сейчас он был отрешенный и мечтательный. – Она красавица.
– Пусть старик ее хотя бы заведет! И загляни под капот. Вон сколько масла накапало. Может, двигатель треснул? И вообще…
– Ты мне дашь денег или нет? – Арни пристально посмотрел на меня. И я сдался. Вытащил бумажник и отсчитал девять долларов.
– Спасибо, Деннис.
– Это тебе на похороны, дружище…
Он пропустил мои слова мимо ушей, сложил вместе две стопки банкнот и вернулся к Лебэю. Тот послюнил палец и внимательно пересчитал задаток.
– Она простоит здесь сутки. А потом ничего не обещаю, – сказал он.
– Хорошо, сэр!
– Пойду в дом, напишу расписку. Как, говоришь, тебя звать, солдат?
Арни улыбнулся.
– Каннингем. Арнольд Каннингем.
Лебэй хмыкнул и пошел по своей запущенной лужайке к дому. Входная дверь была старомодная, с комбинированным алюминиевым профилем и вырезанной по центру буквой – в данном случае «Л».
Дверь громко захлопнулась за стариком.
– Странный дедуля, Арни. Нутром чую, что-то тут…
Но Арни меня не слушал. Он сидел за рулем своей машины с глупым и радостным выражением лица.
Я обошел развалюху и нашел рычажок для открывания капота: тот поднялся с громким ржавым скрипом, напоминающим звуковые эффекты в фильмах ужасов. Вниз посыпались хлопья ржавого металла. Аккумулятор был старинный, «Олстейт», а клеммы так густо покрылись зелеными хлопьями, что невозможно было понять, где «плюс», а где «минус». Я потянул за воздушный фильтр и уставился на четырехкамерный карбюратор – черный, как шахта.
Закрыв капот, я вернулся к Арни: тот поглаживал приборную доску и спидометр, размеченный до невообразимых 120 м/ч. Ну когда машины развивали такую бешеную скорость?
– Арни, двигатель, похоже, треснул. Эта развалюха скоро сдохнет, правда. Если тебе так нужна машина, за двести пятьдесят баксов мы найдем что-нибудь поприличнее.
