А очарование пришло через несколько, должно быть, дней, когда нянька вынесла меня на замерзшую речку, на которую и глядеть-то было больно: так лед сверкал. Лед был первый, чистенький, гладенький, и бегали по льду этому сельские ребятишки, с палками-колдашами, глушили рыбу, и вот и теперь я отчетливо помню, как под их ногами лед булькал... Он был ведь тонкий еще и именно булькал - другого слова подходящего не знаю, - вот как вода булькает, когда начинает из полной бутылки литься...
Колдаши у ребят были ветловые с белыми кружочками, вырезанными по коре... Этими колдашами били по льду, когда под ним прижукшего окуня или пескаря замечали, - оглушат, пробьют лед и вытащат рыбку голой рукой...
Но не в этом было для меня очарование: не в окуньках и пескариках, а в том, что тут, на льду этом, я в первый раз в жизни увидел радугу.
Дело простое: иногда колдаш не оглушал рыбы - она уплывала, но от удара лед трескался веером. Мальчишка кричал: "Орел!" - и убегал дальше; а я, увидев одного такого "орла", положительно обомлел от счастья... Я опустился на лед и старался захватить его своими ручонками... Какая это была красота!.. В каждой трещине, конечно, преломились солнечные лучи, и весь "орел" такими сиял красками несказанными!..
О-ча-ро-вание!..
Нянька пыталась было оттащить меня. Но куда же? куда же еще можно было из этой сказки?!.
Я пронзительно кричал, упирался, я вцепился красными пальчонками в трещинки льда, я болтал, лежа, ногами в маленьких валенках, от нее отбивался...
Понять меня она не могла. Она тащила меня безжалостно и тоже кричала: "Нет там никакой рыбки!.. Что ты там ловишь, глупый?.. Ты простудишься!"
Она так и не поняла, что я уж "простужен" на всю жизнь... что этого "орла" из радуг я так и буду потом ловить всю свою жизнь, отлично зная, что нет под ним никакой "рыбки"!..
Очень искренне сказалось это у Ефима Петровича.
Трудно, даже и задавшись исключительно этой целью, найти сорокалетнего человека с застенчивыми глазами, а у него как раз и были застенчивые, в очень молодых ресницах и веках, прозрачные глаза, такие, которым и хотел бы не верить - не можешь. И под стать глазам были у него губы, очень склонные по-детски широко удивляться.
- "Орла" вашего я не совсем понимаю, как и ваша нянька, - сказал я, - а волками и меня в детстве пугали... Я ведь тоже русский, а уж это что же за русское без волков?..
- Верно! - подхватил Ефим Петрович. - С последним волком исчезнет и весь наш руссизм...
