Елена крутанула карандаш на столе и неожиданно озвучила вслух свои мысли:
— Вижу, хорошо тебя Рената кормит.
Марат взглянул на нее и промолчал. Мужское молчание задело женщину еще сильнее, подобно ожогу, и она не смогла сдержаться.
— Все остальное Рената тоже делает хорошо? — язвительно спросила она.
Марат ответил в трубку, что перезвонит, и продолжил молча смотреть на Елену. А ее понесло:
— Алсу рассказала, что спит на раскладушке на кухне, а папа с мамой вместе, как раньше.
Марат стиснул зубы и отвернулся.
— Я просто радуюсь за девочку. Папа, мама, семья — это же прекрасно, — истерично улыбнулась Елена. Карандаш после очередного закручивания упал со стола.
— Хватит! — Марат встал. — В чем ты меня обвиняешь? В том, что я переспал со своей бывшей. А ты? Что ты наделала? И продолжаешь испытывать мое терпение. Я не железный, Лена.
— А я? Кто я для тебя теперь? Злая начальница? Да пожалуйста! Только ты можешь со мной не работать, я не держу.
— Слушаюсь! — рявкнул Валеев и вышел, хлопнув дверью.
Елена подхватила с пола карандаш и швырнула его в закрывшуюся дверь. Пальцы одну за другой выдергивали салфетки, но слез было уже не остановить.
Она развернулась в кресле к окну, чтобы никто не увидел ее такой беспомощной. Что она наделала? Зачем так поступила? Она сама оттолкнула его. А ведь он прав, они оба виноваты. Когда же, наконец, она в себе разберется: чего именно хочет? Как же больно.
В конце рабочего дня Валеев вместе с Майоровым вернулись в Следственный комитет. Перед этим они полдня общались с коллегами, оперативниками из других районов, встретились с личными осведомителями из уголовного мира и по крохам собрали информацию о том, чем сейчас промышляет вор-домушник Юрий Синицын.
Ступив на широкую лестницу в холле, чтобы привычной дорожкой направиться на третий этаж в кабинет Петелиной, Марат неожиданно остановился.
— Нет, к ней не пойдем, — решил он, развернулся и направился по коридору первого этажа в криминалистическую лабораторию.
— Почему? — удивился Майоров.
— По кочану! Ты позвонишь Петелиной и расскажешь, что мы нарыли.
— Я? — еще больше запутался Ваня. Еще утром Марат стремился показаться на глаза Елене Павловне по любому поводу.
Оперативники вошли в лабораторию. Светлана Маслова уже собиралась домой, надевая куртку перед зеркалом. Она встретила уставших оперативников ехидной улыбкой:
— О, утилизаторы явились.
— Чего? — Ваня непонимающе похлопал ресницами.
— Петелина акт об утилизации подписала, — откликнулся Устинов из-за стола. Он подшил документ в папку, прихлопнул ее ладонью и неожиданно подмигнул. — Почудим?
