«Не ты ли тот сморчок в кадре? Я видела достоинства получше».
«Ты поплатишься!»
«Тату подделал, а про кольцо забыл. Я никогда его не снимаю, идиот!»
Все встало на свои места. Таинственный фотограф украл белье Нестеренко, сфотографировал ее голую и смонтировал компрометирующее видео. Однако актриса не испугалась, изобличила подделку и вывела из себя вымогателя задиристыми ответами. Запись она получила в день убийства. Шантажист разозлился и задушил ее.
Вот кто главный подозреваемый. Допрашивая актера, она зря теряет время.
Вадим Сорокин подписал обязательство о невыезде и ушел.
Освободившись после допроса, Сорокин поспешил на студию. Собственная квартира его пугала. Из бесконечных вопросов следователя он сделал вывод, что убийства могут продолжиться. Дома он будет один — шаткое алиби. Если где-то найдут еще одну задушенную девчонку, ему не оправдаться. Как доказать, что он не выходил из квартиры? Лучше быть постоянно с людьми, чтобы те подтвердили его невиновность.
Заметив в коридорах киностудии Гошу Чантурия, Сорокин догнал режиссера и вцепился в него, как в спасительный круг.
— Вадик, тебя выпустили? — Чантурия ошалело смотрел на актера.
— Я же не виновен.
— Ну да, конечно. Надо обрадовать Сонина.
— А что, мне уже начали искать замену?
— Ты незаменим, — ушел от ответа Чантурия и обнял актера, дружески похлопывая по спине. — Я рад, жутко рад. А некоторые уже, знаешь, стали болтать: раз телефон не отвечает, то все — закрыли Сорокина.
Актер отстранился и выругался:
— Придурки! Мой телефон забрали криминалисты. Изучали.
— Зарылись в списке твоих поклонниц, — осклабился Чантурия.
— Удалю всех к черту! — Сорокин кинул взгляд по сторонам, убедился, что рядом никого нет, и перешел на шепот. — Там видео было. Кто-то заснял, как я поимел Рудакову. В тот самый день, когда ее задушили.
— Да ты что!
— Тридцатку с меня потребовал, зеленью.
— Вот скотина. И кто это был?
— Неизвестный в чулке. Подписался Memento Mori.
— И ты ему отдал деньги?
— Не хотел, но… — Сорокин потрогал ссадину на виске. — Слушай, у тебя выпить есть?
— Найдется.
— Пойдем, нальешь.
— Вадик, у тебя видок… Башку надо замазать. Дуй к гримерше, потом ко мне. А я к Филиппу, о тебе расскажу. Нам еще по замене Нестеренко надо решать.
Сорокин оценил свой мятый костюм, в котором провел ночь в СИЗО, и согласился. Как только он отошел, Чантурия достал телефон и позвонил. Вид у него был сердитый. Дождавшись ответа, Гоша зашипел в трубку:
